Избранница киоса

— Роксана показала его копию. В день, когда пришла требовать плату за молчание.

Да, ситуация вышла действительно скверная.

Мало того, что Альморон собственными руками убил родственницу Римонда, так еще уничтожением атеиса поставил крест на возможности продлить жизнь киоссе Моранен. Роксана могла лишь шепнуть киосу Аминса, то его бывший враг причастен в смерти двух женщин его рода, пусть косвенно, но все же причастен… вкупе с сокрытием информации про то, что ему было известно о лекарстве, способном помочь Моранен… Все выходило слишком безрадостно.

Ноал сжал кулаки.

— Ведь Роксана все продумала… И наверняка проинформировала брата, а, может, не только его, где, в случае ее внезапного «исчезновения», искать оригинал записи.

— Наверняка.

Киос-младший выругался сквозь зубы.

— Почему ты мне не сказал обо всем с самого начала?

— Киосса Моранен…

— Я не о том! Папа, я уже не маленький, и, наверное, смог бы держать себя при виде этой змеи как ни в чем не бывало, зная, что именно она держит за пазухой! А ты же выставил ситуацию в таком свете, что Роксана, будто бы и была не при чем, лишь жертва случая, призванная исполнить волю Совета.

— Ноал…

Но принц резким движением встал из кресла.

— Я вырос, отец. И тебе следует это понимать. И решения, которые могут касаться судьбы Ионтона, тоже могу принимать единолично.

— Ты куда? — Альморон в недоумении смотрел, как сын накидывает на себя камзол, который до этого небрежно был сброшен на кресло, стоящее возле одной из стен.

— К Лори. Если все так, как ты говоришь, Роксана может ударить в любой момент. Римонд сейчас наиболее уязвим, и новость о том, что ты можешь быть причастен к смерти его жены и Раилриен… не думаю, что демоническая сущность останется спокойной. А рисковать не стоит. Лорлиона должна быть подготовлена к предстоящему сражению… если она на него согласится.

— Постой. Есть еще вопрос, который я хотел бы с тобой обсудить…

* * *

Лорлиона долго не могла прийти в себя после разговора с Роксаной. Эта принцесса долин умела вывести из себя, не говоря ничего запредельного. Интересно, она на всех так действует, или это у нее, Лори, такое предвзятое отношение к этой блондинистой коронованной особе?

Мэвлай, которого, видимо, утомили долгие разговоры двух тетенек, все же уснул, и теперь мирно посапывал в своем уютном гнездышке, и Лори, медленно толкая коляску перед собой, думала, чем же все-таки закончится ее противостояние (или как можно было назвать противоборство желанием некой воинственной дамочки затащить в постель ее мужчину?). Ноал постоянно повторял, что любит ее… Но справится ли он сам с этой… девушкой?

Казалось, будто принцесса таила за спиной клинок, смоченный в яде. И воображение услужливо подсказывало, что в собственном.

Слишком невинная внешность для такой хитрой и жаждущей чего-то скрытого пока от их понимания девушки. И эта милая оболочка заставляла напрягаться сильнее.

Чего ожидать от нее?

Постепенно свежий воздух успокоил пошатнувшееся упадническое настроение, и Лорлиона смогла переключиться на позитивные мысли.

Мэвлай, умильно развалившись на спинке, чуть склонив голову в левую сторону, мило спал, и сейчас выглядел настоящим ангелочком. Ангелочек, в крови которого течет сила оборотня.

Иногда Лори удивлялась, как Сандера все же решилась принять ухаживания видного геуна, шеф-повара самого киоса Альморона, правителя Ионтона. Принять, отказывая перед этим годами множеству поклонников. И ведь с ее внешностью, с синими глазами, золотистыми, доходившими ей до пояса волосами, и стройной, словно у девушки, фигурой, Сандера сводила с ума. Не одно мужское сердце было разбито отказами.

Может, мама как раз ждала именно предложения очаровательного (хотя, по взглядам Лори, скорее сурового) кареглазого оборотня? Вторая ипостась Гилина, если Лори правильно поняла, был гризли. Хищник, способный разорвать противника в клочья зубами и когтями. Опаснее волков.

И теперь в ее братике есть часть медвежьей силы. Оборотень и… Лорлиона пыталась вспомнить, что ей мама рассказывала про своего отца, ее деда, но не могла сфокусировать мысли. Казалось, будто каждый разговор о дедушке, непременно обрывался на середине. Девушка знала лишь то, что Сандера выросла также, как и она, взращенная лишь матерью. Только в отличие от ее истории, отец мамы, однажды уйдя из дома по поручению киоса, не вернулся. А через год после его пропажи официально объявили о его смерти. Тогда Сандере было лишь восемь. Достаточный возраст, чтобы помнить отца, но слишком малый, дабы оказаться на перипетии судьбы без мужчины, который должен был стать защитником их семьи.

И ведь Ниивра, бабушка Лори, забрав дочь, сумела перебраться ближе к замку, пару лет пытаясь добиться для себя и Сандеры места на кухне. И ведь у нее это получилось! Правда с условием, что возьмут только дочь, а самой Ниивре предложили место в соседнем городе, гувернанткой для подрастающих слуг.

Но война унесла и ее.