Избранница киоса

И весьма странно узнавать подобное, особенно в отношении какой-то рини. С другой стороны, обучение искусству ведения боя обязаны были пройти все слуги киоса. А Лорлиона была ближе всех к принцу, она четыре года фактически заменяла старшего слугу, к словам которого должны были прислушиваться младшие слуги.

Рини управляла геунами. Смешно.

И ведь Ноал закрывал на это глаза. А потом решил совместить приятное с полезным, затащив девчонку в свою постель.

Каким образом она смогла его завлечь настолько, что сцапала коготками сердце голубоглазого красавчика?!

Ноал был прекрасен. Крепкие мускулы, волевое лицо и внимательный, цепкий взгляд, который становился ледяным, стоило лишь кому-то намекнуть на неподобающие отношения Лорлионы с кем-либо.

Роксана пыталась пустить подобные слуги, ведь и сама девушка подавала прекрасный повод: постоянно общалась с дроу и вампиром. Тот факт, что вместе с ними всегда присутствовала суккуба, лишь подливала масла в огонь. Всем известны легкомысленные взгляды представителей этих сладострастных народов. И завести любовь на четверых для суккубов и инкубов ничего не значило.

Однако Ноал был тверд. Все слухи, которые касались его (и ведь никто точно не смог бы указать на нее, как первоисточник этих самых слухов), пресекались.

Ллориан и Руокор — всего лишь ее друзья. Таков был ответ. Из раза в раз.

И Алан… почему он отошел от дел? Когда они так близки к цели!

Странное объяснение своему поступку выбрал: будто эта девчонка смогла одолеть его ментально. Находясь в другом государстве. Да так, что ее брат, сильный фреоский воин, восстанавливался почти две недели!

Скорее он перешел дорогу кому-то из своих, и после стычки потерял большую часть магического потенциала. И тут уже защитная реакция рыжей, сумевшей пробить его щиты.

Удивительно, как ей это удалось.

Роксана подошла к окну и отодвинула занавесь, вглядываясь в горизонт.

Она хочет власти. Хочет, чтобы с ее словами считались, не внимая Совету Старейшин. Хочет, чтобы Фреос не подчинялся Аминсу и его королю. Хочет вернуть старые времена, когда одно лишь упоминание воинов фреоса наводило на жителей любых стран благоговейный трепет и страх.

Разумеется, их и так опасаются, но благодаря слиянию с Аминсом, Фреос теперь не считают таким уж мифическим государством. Самостоятельным.

Лишь какая-то часть огромной империи киоса Римонда.

Рокси скрипнула зубами.

Если Альморон или Ноал не дадут ей определенного ответа в течение двух дней, она шепнет Римонду, в чем повинен его оппонент. И с радостью посмотрит на зарождающийся конфликт.

Каждому терпению приходит конец.

* * *

Один за другим мужчины опустили руки, замолчав. Их груди тяжело вздымались и опускались, черные одежды прилипли к телу.

Храмовики повалились на пол, не в силах устоять на ногах, Авери пошатнулся, однако устоял на месте, прикрывая глаза, а Альморон с Рилом переглянулись, и на их лицах появилась усмешка. Будто только что закончили дружеский спаринг.

Ноал шагнул к ней, перешагивая переставшие светиться черты гептагона, падая на колени и беря ее лицо в ладони.

Он обеспокоенно заглянул в ее глаза, не решаясь прервать тишину.

Лори склонила голову к его руке, ластясь, словно кошка, и улыбнулась уголками губ.

Она позволила помочь ему поднять себя, и двинулась в сторону выхода. Вернее попыталась, на первом же шаге Лори оступилась, резко охнув и схватившись за голову.

Лоб, там, где ее коснулся Хильд, жгло, и мысли пытались наслоиться друг на друга, вызывая мигрень.

Не церемонясь, Ноал подхватил ее на руки и понес по узким коридорам на свежий воздух.

Над ними сияла луна. Полная луна, отсвечивающая бело-голубым спектром. Такая яркая, что ее сияния хватало, чтобы на каменистую дорогу с начинающей прорастать травой, падали тени.

— Лори, ты в порядке?

Девушка кивнула.

— У вас получилось, Ноал. Вы смогли призвать Бога.

— Ты… почувствовала его присутствие? — он осторожно поставил ее на землю, все еще придерживая за талию.

— Я… — она замялась.

Стоило ли рассказывать, что она видела Гисхильдиса собственными глазами? Говорила с ним?

Одно дело, когда ты молишься, и твои речи слышит Единый Бог, не отвечая, и совершенно другое, когда слова оказываются брошенными не в пустоту. Это пугало. И могло насторожить окружающих.

— Более чем, — смогла, наконец, вымолвить она.

Гисхильдис не уточнял, можно ли распространяться об их встрече, и не хотелось случайно нарушить его планы. Вдруг этот эпизод должен был остаться между ними?

В конце концов, каждый имеет право на свои маленькие тайны. Те, что хранит глубоко в душе или на сердце.

Однажды такой тайной стала зарождающаяся любовь к киосу. И Лори стремилась обманывать саму себя, убеждая, что чувства невинной девушки надуманы, да и что за будущее их может ожидать? Одна ночь? И растоптанное сердце.

Однако этот секрет под воздействием случая перерос в признание. Себе. Матери. Ему.

Тайна может жить между родными душами, но она становится… живой.

А решиться на подобное в отношении Гисхильдиса было крайне сложно.