Избранница колдуна

И наш разговор. Мы должны его закончить, вот просто обязаны. Наше будущее. Оно такое хрупкое. И только-только начало выстраиваться. Я не хочу его терять. Я хочу увидеть что дальше. Узнать. Попробовать. Вдруг… Вдруг там есть место не только дружбе, уважению, влюбленности… Вдруг нас ждет более глубокое чувство…

И теперь я никогда не узнаю? Не могу с таким смириться?

Прикрываю глаза, стараясь сосредоточиться. Длинные волосы спадают почти до пола, колышутся в такт его шагам, отвлекают… Тошнота поднимается липким противным клубком. Плечо больно давит… Не думать об этом… Не думать.

Глаза закрыты. Я ничего не чувствую, кроме приятного тепла. Нежного, мягкого, словно шерсть котенка. Оно зарождается прямо в солнечном сплетении, растет, пульсирует, разгорается невидимым огненным шаром. И источник отвечает ему плавной едва ощутимой магической вибрацией. Ну же давай, родненький, помоги!

Легкий толчок под ложечкой, и пол под ногами начинает мелко дрожать. Распахиваю глаза. Каор пошатывается. Едва не падает. Упирается свободной рукой в стену.

— Ну же, милый, еще немного, — мысленно прошу.

Каменная кладка вздрагивает, известь осыпается серой крошкой под ноги.

— А ты умеешь удивлять малышка Касси, — хмыкает Каор. — Когда эти грязные крысы Хротгунда мне рассказали о магичке, я признаться не проверил. А они, выходит, не врали. Ты и щиты ставишь, и с источником уже какая-никакая связь закрепилась… Представляю, как сильны будут наши дети.

Едва не стону от разочарования. Это только подзадоривает моего похитителя. В отчаянии делаю еще одно усилие. Дрожь становится сильнее, легкая волна пробегает по полу, Каора ведет в сторону. Гаснут светильники на стенах.

Еще чуть-чуть сильнее. Пол вздрагивает снова, я резко выпрямляюсь и дергаюсь в сторону. А на голову Каору обрушивается отвалившийся кусок камня.

Падаем на пол мы вместе. Но мне везет, под удар я подставляю плечо и локоть, но большая часть тела таки оказывается на опекуне. Он, похоже, пока без сознания.

Извиваясь как уж, сползаю с мужского тела. Мне бы от веревок избавиться. Хоть как-нибудь, хоть от тех, что на ногах.

Осторожно переворачиваюсь на спину и медленно сажусь. Подняться на ноги, пока они связаны мне не под силу. Но и руки Каор замотал на совесть, изогнуться и подцепить пальцами узел, спутавший лодыжки, я никак не могу. А если не развяжу веревки, то вся эта канитель совершенно бессмысленна. Еще каких-нибудь пару минут, и опекун придет в себя. Он и так уже начинает понемногу шевелиться.

Закусив от усилия тряпку во рту, верчу то одним запястьем, то другим. Если хоть чуть-чуть ослабить веревки, то я смогу свободнее двигать руками и возможно у меня получиться развязать ноги.

Через каких-нибудь пару секунд кожа на запястьях краснеет и начинает саднить, а веревки лишь на самую малость становятся слабее, но это уже хоть какая-то победа. Еще с большим энтузиазмом принимаюсь вертеть ладонью. Острая боль простреливает прямо в правое плечо. Смутно припоминаю, как что-то в нем хрустнуло, когда мы упали. Очень надеюсь, что это вывих, а не перелом. Хотя… рукой я двигаю… Чувствительность тоже сохранилась. Значит, все же вывих, или ушиб.

Еще немного усилий, и я уже могу достаточно двигать руками, чтобы потянуться к лодыжкам и приняться за их развязывание. Дело идет медленно. Или мне так кажется… Каждый раз, когда со стороны лежащего Каора слышится негромкий стон или тихий шорох, сердце сжимается в груди до размера горошины.

Шершавая веревка с трудом, миллиметр за миллиметром проскальзывает в петлю, и, наконец, у меня получается развязать неподатливый узел. Едва сдерживаю вздох облегчения и уже гораздо быстрее справляюсь со вторым. Опираясь спиной о шероховатую стену, осторожно поднимаюсь. Сделать это трудно со связанными запястьями, но я кое-как справляюсь, помогая себе локтем здоровой руки. Невольно морщусь, когда незащищенная кожа проскальзывает по камням. И на локте, и на спине похоже останутся следы от твердой жесткой поверхности. Но самое главное, что я теперь на ногах.

Перевожу дыхание и аккуратно огибаю распростертого на полу Каора. Он почти полностью преграждает путь, мне приходится переступать через его ноги. Я так боюсь дотронуться до него хотя бы краешком одежды, что даже дыхание замирает в груди. Но когда опасность оказывается за спиной, кидаюсь бежать изо всех сил.

Мне кажется, я бегу в направлении потайной двери, хоть совсем не уверена, что смогу ее открыть с этой стороны. Но сейчас гораздо важнее скрыться, спрятаться, оказаться как можно дальше от своего похитителя. И хоть связанные руки мешают движению, а кляп во рту сбивает дыхание, опасаюсь останавливаться даже на доли секунды, не хочу терять драгоценное время. Потом, потом от них избавлюсь, когда буду уверена, что Каор меня не найдет.

Проходят минуты, а выход не показывается. В боку начинает невыносимо колоть. Да не мог Каор меня унести настолько далеко. Я бегу уже гораздо дольше.

Испуганно оглядываюсь по сторонам. Тусклый свет едва-едва рассеивает темень, но его вполне достаточно, чтобы я поняла — тут мы не проходили.