Избранница Ледяного принца

— Что это вообще было? — поинтересовался Энрил, кивнув взгляд на мчавшегося к подножью холма брюнета. Непонимание происходящего в его тоне отчётливо смешивалось с нотками ревности.

Глава 2

— Прогулка перед обедом, — с усмешкой ответила я. — Неужели не понятно?

— Оригинальная прогулка, — в свою очередь усмехнулся блондин, краем глаза наблюдая за весьма удачным спуском соперника.

— А Одер вообще оригинал. Ты не знал?

— Знал, — буркнул он, очевидно вспомнив прошлогоднюю выходку соперника.

Тогда Одерли припёрся на новогодний бал в карикатурной маске Энрила, чем основательно испоганил тому праздник. Пару ядовитых острот блондина Одер пропустил мимо ушей и весь новый год наслаждался произведённым эффектом.

Маску он, по заведённым правилам, не снимал, но ни у кого из присутствовавших не зародилось ни капли сомнения, кто именно под ней скрывается. Эта «загадочная» личность весь праздник лучилась торжеством и, кроме того, настырно вилась вокруг меня.

Тем временем брюнет успешно съехал с горки и начал подниматься по склону.

Пришёл черёд Энрила.

Он оттолкнулся и с ветерком усвистел вниз.

Дождавшись, когда блондин завершит спуск — тоже, кстати, удачный — один за другим стали скатываться его друзья.

Всего Энрил с Одерли совершили десять заездов с ничейным результатом — у каждого случилось по два досадных падения.

— Пора обедать, — заявил брюнет, явно довольный тем, что сопернику посчастливилось неудачно поскользнуться в последнем заезде. Счёт 2:1 в пользу блондина он вряд ли бы переварил.

Обсуждая соревнование, мы двинулись в сторону замка.

После обеда мы с девчонками украсили комнаты и договорились встретиться через полчаса в бальном зале, чтобы подготовить его к празднику.

Однако на лестнице я столкнулась с третьим своим поклонником — Крэ́йдиром.

Увидев меня, он эффектным движением руки зачесал назад свою роскошную каштановую гриву и, чинно поднявшись по ступенькам, остановился прямо передо мной. Так же как и Одерли несколько часов назад. Только шатен, в отличие от брюнета не будет тянуть ко мне руки и пытаться нахально навязывать своё общество.

— Мэ́йсвил, — начал Крэ́йдир — он всегда обращался ко мне полным именем. — Я написал для тебя стих. И очень хочу тебе его зачитать.

«Вполне предсказуемо», — улыбнулась я про себя.

— Спасибо, Крэй, — поблагодарила шатена. — С удовольствием послушаю.

— К тебе идём или ко мне? — спросил он, явно не желая зачитывать стихотворение на лестнице.

— К тебе, — решила я, понимая, что гораздо проще в любой момент уйти из его покоев, чем демон знает сколько времени, выпроваживать его из своих.

— Отлично, — обрадовался Крэйдир, который, естественно, был далёк от моих мыслей.

Он галантно подставил мне локоть, и я не могла не взяться за него. Не хотелось обижать Крэя, особенно учитывая то, что мои действия ни к чему меня не обязывают — ведь это всего лишь правила хорошего тона. Единственная проблема здесь — это если мы попадёмся на глаза Одерли. Но тот вроде бы сейчас вешает гирлянды на стены в бальном зале, и здесь его никак не должно быть.

До покоев Крэя действительно добрались без приключений.

Там было по-домашнему уютно — обитая бархатом мягкая мебель, тихо потрескивающий огонь в камине, мягкий свет от свечей в красивом бронзовом канделябре. За окном ещё не стемнело, но шторы Крэй всегда держал полузакрытыми, поэтому без свечей было бы темновато. Если, конечно, не включать магическое освещение. Только зажигать его он явно не планировал. Зачем? Ведь у него в гостях я.

Мужчина предложил мне устраиваться в кресле, а сам встал посреди гостиной. Вид у него был такой, словно он собрался предложить мне руку и сердце. Впрочем, так он выглядел всегда, когда видел меня.

Привычным движением зачесав назад волосы, Крэйдир воодушевлённо зачитал мне своё очередное творение:Скрипит мороз — старик суровый,Искрит снежинками в окне,И в двери год стучится новый,Даруя вдохновенье мне.Перо выводит на бумагеСлова, что сердце говорит.Здесь место чувствам, не отваге.И тут никто не возразит.А говорит оно, что краше,Чем Мэйсвил, на Равэлле нет.Она звездою в замке нашемГорит и дарит миру свет.

Отвага? Что он имел в виду? Видел, как Одер вышел со мной на мороз без верхней одежды? Тут-то вдохновение и накатило?

— Великолепно! — похвалила я поэта. — Про снежинки красиво получилось.

В его взгляде я прочитала печальное: «Только про снежинки?»

Нет, мне очень понравился стих в целом, но вслух я, естественно, отметила эпизод, где он не упоминал меня.

— Извини, что стих коротким вышел, — с немного виноватым видом произнёс Крэй. — Хотя в этом есть своя прелесть, — продолжил рассуждать он. — Лаконичное стихотворение лучше воспринимается.

— Если оно написано сердцем, — вспомнила я строчку из второго четверостишия, — то и длинное хорошо воспринимается.

Кажется, он услышал именно то, что желал.

— Хочешь чаю с пирожными? — поинтересовался Крэй, явно намекая, чтобы я задержалась в его покоях.

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась я. — Мне нужно зал украшать.

— Я могу помочь, — вызвался он.