Избранница ночи

— Ты обещал мне, что к сегодняшнему дню сумеешь разбудить их! — Клемансаль, побледнев от ярости, в упор смотрел на колдуна Тиганасу.— Ты обещал, помнишь или нет, будь ты проклят! — Он схватил мага за шиворот и несколько раз ощутимо встряхнул.— Что я теперь скажу правителю? Что, тварь болотная? Он совсем не обрадуется, когда узнает о том, что армия еще не вышла из Велитриума только потому, что какой-то беспомощный колдун не сумел сделать какой-то простой вещи!

Он оттолкнул колдуна и, стуча подкованными сапогами, нервно прошелся по залу, потом резко развернулся и, брызгая слюной, завизжал:

— Даю тебе еще один день, а если и тогда не сделаешь то, что надо, клянусь всеми богами сразу, я сдеру с тебя шкуру, причем с живого. И не вздумай попытаться сбежать, как в прошлый раз. Помнишь, чем это кончилось?

Тиганаса скорбно усмехнулся; по приказу наместника короля выпороли его тогда основательно.

— Пошел вон! — рявкнул Клемансаль.

Колдун направился к выходу из зала, размышляя по пути о бренности всего земного, а также о своей глупости и жадности. Надо было сначала попробовать, а потом уже обещать… Вздохнув, Тиганаса направился по пустой галерее к своему жилищу, просторному помещению в левом крыле огромного замка, построенного еще в незапамятные времена. Сзади как тени следовали два закованных в броню рыцаря, его личная охрана. Колдун захлопнул перед носом своих стражей огромную дверь — хотя бы внутри своего убежища он может остаться один.

С тоской посмотрев на забранные решетками окна, Тиганаса вновь раскрыл огромный старинный фолиант в кожаном переплете.

Кроме него, никто не мог читать древние письмена неведомого языка, и это приносило ему деньги, славу, а кроме всего этого еще и положение в обществе.

Осечка случилась с ним впервые, и — все старые заслуги забыты. Колдун только скрипнул зубами от злости. Этот заносчивый вояка не вспомнит теперь, конечно, как именно он, Тиганаса, обеспечил ему победу над стигийцами. Он, а не армия Клемансаля, разгромил войска южан в устье Стикса, наслав на их полчища проклятье, вычитанное в древней книге! Солдатам аквилонцев осталось только добивать бегущих в панике воинов противника, а потом делить добычу. Правда, если быть справедливым, и ему кое-что тогда перепало. Дом в столице — это не шутка! Не каждый чиновник короля имеет такой просторный и богатый дом. Отчего бы не расстаться тогда с Клемансалем! Сидел бы сейчас у фонтана в своем саду и потягивал бы барахтанское винцо… Так нет же, какой-то демон заставил его последовать за военачальником сюда, в эти проклятые богами топи, где одни только кровожадные, огромные комары способны надолго вывести человека из равновесия…

Он еще раз внимательно перечитал древние руны:

— В склепе пятого холма правого берега реки, сразу за отмелью,— зашевелил он губами,— тьфу! Зачем я это читаю, если погребение уже нашли? Совсем спятил от страха! Дальше надо…

Тиганаса лихорадочно перевернул несколько страниц.

— Здесь… Так… Дух Полей в золотой маске. Правильно… Дарвиль в черной маске… Дальше…

Желтый лотос, четыре пучка бессмертника… Камень растолочь в ступке… Все так и делал… Читай внимательно,— подхлестнул он самого себя.— В этот раз плетьми не отделаешься, рискуешь головой.

Он долго бормотал что-то про себя, переворачивая страницы, возвращаясь назад и снова проверяя правильность перевода. Древние книги никогда еще не подводили его. Сказано, например, как выманить всех крокодилов из реки и наслать их на лагерь противника, так и получается. А те воины… Действительно, посланные с ним землекопы отрыли ход в холме, и он открыл почти рассыпавшуюся от времени медную дверь. Свежесть пахнувшего на него воздуха была удивительна, а оба воина выглядели так, будто только что заснули. И мечи лежали в саркофагах рядом с ними — все, как написано. А вот дальше вышла загвоздка. Воины, несмотря на все старания Тиганасы, не оживали, хотя он вроде бы все делал правильно, в точности так, как указано в древней книге…

* * *

Клемансаль сидел в кресле перед камином, задумчиво опершись щекой на руку. Поленья весело потрескивали, временами рассыпая вокруг снопы искр, но вид пляшущего огня не прибавлял веселья полководцу. Действительно, было над чем задуматься. Он, Клемансаль, герой южной кампании, в которой аквилонцы наголову разгромили войска шемитов! Асгалун тогда горел три дня, превратившись в пепелище. Потом он стремительным броском уничтожил армию Стигии. А что теперь? Все эти боссонцы!

— Дикари! — выругался генерал, неподвижным взглядом уставившись в пламя.— Давным-давно надо было их всех выслать куда-нибудь в Зингару.