Избранница ночи

Он вспомнил, как один придворный в Тарантии со смехом цитировал ему недавно вышедшую книгу какого-то мудреца под названием «Являются ли жители Боссонии аквилонцами или они ближе к диким пиктам?» Забавные суждения встречались в этом труде! Клемансаль, неожиданно развеселившись, прищелкнул языком. Он не очень-то доверял книгам, да и вообще недолюбливал всевозможных ученых писак, тем более что сам не очень хорошо умел читать, а письмо вообще доставляло ему массу хлопот и затруднений. Да и не нужны эти дурацкие премудрости военному, только мешают… Но про этих дикарей мудрец писал очень даже правильно: если за сотни лет они так и не научились строить замки и живут по законам своих родов, то, несомненно, они ближе к пиктам, хотя внешне и похожи на аквилонцев, да и имена у них схожие. Деревенщина дикая! Сиди теперь в этой глуши и думай, как выполнить приказ короля. Да еще боль в затылке… Клемансаль потер шею и поморщился.

Все дело в том, что эти боссонцы во время немедийской войны вдруг внезапно снялись с того участка, который должны были защищать, и ушли домой. Видите ли, на их жилища напали пикты! Интересы королевства дикарей теперь не волнуют! Из-за них вместо того, чтобы взять Бельверус, аквилонцы были вынуждены откатиться за хребет, причем с большими потерями. Хорошо, что он сам был в это время в Шеме и его не коснулся гнев короля. Он даже выиграл от этого, потому что его соперника Гимаэля тут же отправили куковать в свое поместье. «Стрелять уток! — кричал король.— Больше ты ничего не можешь, старый ублюдок!» Клемансаль вновь хмыкнул, на этот раз удовлетворенно. Теперь до главнокомандующего аквилонской армией — рукой подать, тем более что этот старикашка Мюратас уже и жезл-то как следует в руках держать не способен. Вот только бы сломать этих ублюдков, втоптать в их собственные болота! По самую шею! Клемансаль с треском хлопнул ладонью по ручке кресла. В дверях немедленно возникла физиономия его лакея Фрикаса:

— Чего изволите, господин!

— Пошел вон! — Слуга, резко повернувшись на высоких каблуках, поскользнулся и шлепнулся на пол.

«Экий оболтус!» — хмыкнул Клемансаль, со злорадством наблюдая, как Фрикас вскочил, неловко отряхнулся и выскользнул за дверь.

Крутого нрава военачальника побаивались все. В случае чего не миновать и оплеухи, а рука у доблестного вояки была тяжелая. Но пустячок со слугой лишь на время отвлек Клемансаля, и он вновь глубоко задумался. Втоптать их в болота — прекрасная мысль, но как это осуществить? Боссонцы — отличные воины, хорошо держатся в седле, стреляют из лука, да и армию могут собрать немалую. Зачем он согласился? А как было не согласиться, если сам король берет тебя под руку и под завистливый шепот придворных прохаживается по залу, обсуждая текущие дела… Можно, конечно, сжечь пару-другую их городков, но эти тупоголовые дикари рассеются среди своих холмов, ищи-свищи потом… Перебить всех не удастся, тут и думать нечего. Попробуй, вытащи их из болот и речных заводей… Только армию загубишь. Король разгневается, и тогда прощай вожделенный жезл, придется вслед за беднягой Гимаэлем убираться в свое поместье. Хорошо, если так, а то ведь можно пойти и по стопам бедняги Даладиса, чья голова некоторое время украшала городскую площадь столицы…

А неплохо он провел времечко тогда в Шеме, пока этот пустоголовый Гимаэль отбивался от немедийцев… Правда, места там пустынные, жара, но это все-таки получше, чем здесь глотать сырость. Да и жил он все-таки не среди песчаных барханов, а во дворце. Павлины, фонтаны, танцовщицы… Мысли Клемансаля потекли в другом, гораздо более приятном направлении. Да и перепало ему кое-что, когда он отдал этой, как ее… Атлии, на время своих людей. Ядреная бабенка эта Атлия, ничего не скажешь, хотя и не первой молодости! Клемансаль причмокнул губами, вспоминая высокую гибкую фигуру женщины и особенно ее грудь. Да, она торчала так вызывающе, что ему казалось: сейчас лопнет ткань ее одежды. Говорили, кенида правит в каком-то замке, в Кезанкийских горах, и якшается со зверопоклонниками. Кто их знает, этих колдуний? У Клемансаля не осталось никаких сомнений в том, что она именно колдунья, когда в ответ на его легкий намек, что он был бы совсем не против… та одарила его свирепым взглядом зеленых глаз, и у него враз пропало всякое желание. Точно, ведьма! Если бы не тот ларчик с золотом, который был обещан ему за отряд, он поговорил бы с ней совсем по-другому! Приволокли бы ее к нему голую, в цепях! И никаких гордых взглядов. Умоляла бы, чтобы снизошел до ее прелестей. Тварь! На кусочки бы разрезал… Потом, конечно.

— Фрикас! — хлопнул в ладоши Клемансаль.

Слуга влетел как ошпаренный и застыл у двери.

— Давай ужин — и побыстрее!

— Слушаюсь!

Теперь уже Фрикас расторопно раздавал подзатыльники и зуботычины, пока слуги более низкого ранга торопливо накрывали на стол, хлопали пробками бутылок, проворно раскладывали пищу.

Отдавая должное искусству своего повара, Клемансаль не переставал думать о делах.