Избранница снежного альфы

Переключить внимание с обнажённого господина Снежного пришлось весьма кстати, так что послушно выполнила, что сказано, без малейших пререканий.

– Оборотень – это не только волк или человек, – заговорил мягким голосом он. – Это состояние души. Это инстинкты. Вас во многом учат их скрывать, чтобы иметь возможность уживаться в непосредственной близости с людьми. Но тебе нужно как раз выпустить их на волю. Ты привыкла жить, как человек. Теперь тебе нужно раскрыть потенциал зверя. Ощутить в себе волчицу и поддаться её инстинктам. Именно они – твой путь к обороту. Начнём с медитаций. При правильном подходе они помогут тебе понять и принять себя. Для начала закрой глаза и прислушайся. К чему угодно. К своему дыханию, к ветру, к звукам природы, к окружающим запахам. Тебе надо ощутить их все отдельно, но при этом не сосредотачиваясь на каком-то одном чувстве. Стать самой природой. Это не легко, но и не сложно. Главное, понять принцип.

Глаза я закрыла первым делом. Ещё когда на валун уселась. Так что и с этим проблем не возникло. А вот концентрироваться и прислушиваться – куда сложнее. Слишком явно наполнял лёгкие пряный кедровый запах альфы. Как и воспоминания о самом волке.

– А может вы оденетесь уже, а? – предложила тихонько.

– Тебя так сильно отвлекает мой внешний вид?

Угу. А ещё навязчивая мысль о том, что и самой вскоре придётся вот также, без одежды, потому что оборот… Но это я оставила при себе. Вслух:

– Да!

– Почему?

Голос послышался настолько близко, что я невольно вздрогнула и распахнула веки. Снежный стоял аккурат рядом со мной, глядя на меня своими невероятно жёлтыми глазами.

– Потому что… – в горле пересохло, а сердце почему-то застучало чаще, как тогда в лесу, когда встретила того белоснежного волка. – Отвлекает!

Да, не особо логично. Зато честно.

– Именно поэтому я и не буду одеваться. Любая эмоция – твой толчок. И нам надо найти ту самую, которая приведёт к обороту. Если не можешь из-за меня слиться с природой, то сосредоточься на мне. Сделаем так…

В следующее мгновение оборотень уже сидел за моей спиной, аккуратно прижимая меня к себе за талию.

Ох ты ж!

– У тебя участилось сердцебиение, Карина, – заметил он тихим и проникновенным тоном.

– Это потому что я на вас сосредоточилась, как вы и сказали, – съехидничала.

Хотя по факту сосредоточилась ещё до этого.

– Что ты чувствуешь, Кар-рина? – продолжил задавать вопросы, проигнорировав моё ехидство. – Конкретно сейчас.

Наравне со словами меня вдруг укутала его аура. Тёмная и колючая. Холодная, но вместе с тем согревающая. Подчиняющая.

– Что. Ты. Чувствуешь. Карина.

– Тепло. Приятное тепло, – обронила едва слышно.

Глаза я снова закрыла.

И правда тепло…

Настолько, что захотелось растаять в этом ощущении. Позволить ему проникнуть в голову, возможно, оставить его там. Почему нет? Хорошо же. Так.

– Хорошо, но постарайся не растворяться в одном ощущении. Постарайся прочувствовать их все одновременно. Чувствуй вместе со мной. Попытайся почувствовать моего волка.

Внутренностей коснулась вибрация чужого едва заметного рычания. А я… Вдруг вспомнила огромного белоснежного зверя. Там, в лесу. С ним тоже тепло. С ним хотелось остаться. Насовсем. И чувствовать его так близко, насколько возможно. Всего. Всей своей сутью.

– Хочешь почувствовать больше, чувствуй. Потянись к той части тебя, которая откликается на этот зов.

И я тянулась. Тянулась с таким отчаянием, вместе с образом белоснежного волка в моей голове, как только могла.

– Хм… а если так?

Образ волка стал удаляться. Исчезать. Растворяться в туманной дымке. Будто не было. Осталось только отчаянное рычание-зов. Мой зов. Настоящий. В реальности. Не в моей голове. Я даже собственным ушам сперва не поверила. Так и прикусила себе язык, ошеломлённая содеянным.

– На сегодня всё, – прохрипел Ксандр, практически отскакивая от меня, отворачиваясь. – Жду вас завтра, Романовская. И оденьтесь во что-нибудь более удобное. Мы будем тренироваться на износ.

Я и сейчас была одета более чем удобно, но комментировать не стала. Поднялась на ноги, неуверенно шагнув ближе к мужчине.

– Вы в порядке?

Судя по его реакции, в порядке он точно не был. Жуткие ожоги, разошедшиеся по его рукам, свидетельствовали о том же.

– Идите домой, Романовская, – устало вздохнул он. – И я пойду.

А сам остался стоять на месте, сжимая и разжимая кулаки.

– Угу, как скажете, – не стала спорить. – К вам домой и пойду, – кивнула собственным выводам, окончательно поравнявшись с альфой.

И зря я это сделала…

– Я. Сказал. Пошла. Вон, – взревел Снежный, резко оборачиваясь ко мне.

В глазах ничего разумного – те самые волчьи инстинкты. Вопреки сказанному, его рука крепко схватила меня за шею, удержав рядом.

– Что из моих слов тебе не понятно, Кар-рина? Или забыла, что я тебе говорил о слухах, которые вовсе и не слухи? – прищурился, а жёлтый взор засиял ярче из полуприкрытых век.

– Не забыла, – обронила совсем тихо. – И всего лишь хочу вам помочь. Как вы помогаете мне, – обхватила пальцами усыпанное ожогами запястье той руки, которой он продолжал удерживать. – Что в этом плохого?