Избранница Владыки (СИ)

   - Долго недолго - какая разница! Главное, что мы почти уже у цели!- загадочно произнес Дэрэг. Искоса поглядывая на молодого человека, великан все больше мрачнел и тяжело вздыхал, отчего его мощная, мускулистая грудь вздымалась кверху густой, косматой шерстью. Не обращая особого внимания на своего попутчика, внимательно вглядываясь в освещённые кусочки подземелья, Эрик, аккуратно ступая по вековым глыбам, постепенно полностью погрузился в себя. Слова Дэрэга его озадачили. Чем ближе они подходили к месту назначения, тем больший мандраж бил тело Эрика. Перед глазами то и дело всплывали ужасные картины, которые рисовало ему воспаленное воображение. Хорошо понимая, что противостоять многочисленной секте фанатиков - пустое дело, Эрик сам не знал, зачем туда идет. К его величайшему огорчению у него не возникало в голове ни единого стоящего плана, способствующему положительному разрешению ситуации. Нервное возбуждение сильно мешало здравомыслию. Постепенно юношу охватывала тихая паника. И тогда Эрик решил ничего не мудрить, а полностью сделать ставку на этого неуклюжего верзилу - Дэрэга. Он такой большой и сильный и стоит десятерых! Вот пусть и воюет с этими ублюдками! Прусс никак не мог понять одного: зачем этому громадине понадобился такой хлюпик как он? Разве Эрик со своей тщедушной комплекцией сможет кому - либо противостоять? Однозначно - нет! Тогда зачем он взял его с собой? Этот вопрос не давал ему покоя. Испытывая, мягко говоря, дискомфорт, чувства Эрика Прусса разрывались между многоликими, противоборствующими вибрациями на тонком плане и его собственной трусливой душой. С каждым новым шагом ощущение страха и смерти, смешиваясь с таинственной неизвестностью, заставляло молодого парня трепетать как осиновый лист. Предусмотрительный инстинкт самосохранения беспощадно навязывал разуму свою категоричную волю пока не поздно бежать. А вот куда? Об этом он как -то умалчивал, погружая беднягу в еще большее уныние и смятение. И все же над всем прочим доминировала любовь! Аринка быть может, сейчас остро нуждается в его помощи. Одна эта мысль обжигала своей жестокой реальностью, заставляя сердце биться все чаще и чаще. Иногда его дыхание замирало, словно пытаясь уловить неуловимое, увидеть то, что обычным реальным зрением увидеть не дано. В этих катакомбах ощущения были совсем иные, чем на поверхности. И думалось по - иному, и чувствовалось и страдалось тоже. Ему даже казалось, что он слышит обрывки ее мученических криков. Его душа разрывалась от боли, гнева и возмущения, которые быстро пришли на смену страху. Чем дальше они углублялись, тем мрачнее становились мысли Прусса. Сама атмосфера черного подземелья, где рваные, каменные стены казались бесконечной могилой, со всех сторон давили на Эрика своей абсолютной, гробовой тишиной. Камни, камни, всюду камни! Ноги Эрика гудели от усталости. То и дело спотыкаясь, он злился на свою неуклюжесть и что-то бурчал себе под нос. Безнадежная серость, уныние и жутковатая пустота, где громким эхом отдавался каждый их шаг и каждый звук, утомительно напрягало зрение и слух, заставляя сохранять бдительность и осторожность. Долгое напряжение сильно сказалось на лице. В красных опухших глазах застыла боль и отчаяние, а уголки губ уныло обвисли вниз, придавая физиономии некую трагичность и отчужденность. Душа Эрика сильно страдала. Несуразные, болезненные мысли, часто пересекаясь друг с другом, внезапно переростали в конкретную, горячую молитву. Затем вдруг воспаленный мозг, подкармливаемый новой неразберихой мыслей, уводил череду чувств и эмоций в непостижимые для сознания направления. Эрик то прощался с жизнью, то наоборот, начинал мечтать о будущем, то незаметно для себя убегал в детство, где они с Максом строили из табуретов, тряпок и стульев старинные замки для бумажных королей и принцесс. С ними тогда была девочка. Имени ее он не помнил, но она ему очень нравилась! В важном безмолвии, по желанию крохотных, детских ручек, величественные куклы претворяли в жизнь их самые дерзкие, нелепые мечты. Досыта ели конфеты и мороженое, вершили рыцарские подвиги, беспощадно уничтожая орды пластиковых солдатиков, разряжались в шикарные, бумажные одеяния, меняя их через каждые пару минут.... А если эта игра надоедала, они тут же переключались на другую. Часто и густо это был их остров сокровищ. У ребят имелся лично свой клад в сундуках - маленьких коробочках со всяким блестящим мотлохом начиная от медных, проволочных колец и браслетов, смастеренных собственными руками и заканчивая обрывками старых цепочек, блестящих пуговиц и сережек. В ассортименте были так же и яркие пробки от пузырьков из -под туалетной воды. Все эти драгоценности старательно закапывались в куче глины, набросанной дедушкой, когда тот рыл подвал... Они втроем рисовали карты и по очереди искали сокровища друг друга....