Избранница волка

– Вета-Вета, – продолжает меня удерживать на руках мужчина, почесывая за ушком. Я изо всех сил стараюсь сохранить ясность мысли и не впасть в розовый туман умиротворения, которое растекается сладкой волной по телу. – Может, уже станешь обратно человеком? Так будет гораздо удобнее разговаривать, как считаешь? – посмеивается Рейн, пристально заглядывая мне в глаза.

А я как подумаю, что сейчас буду щеголять перед ним, в чем мать родила, так в жар и кидает. Среди нас достаточно и одного нудиста.

Словно прочитав мои мысли, канцлер тихо фыркает себе под нос, усаживает меня на широкую, устланную ярким стеганым одеялом кровать и демонстративно отворачивается.

– Подсматривать не буду, обещаю! – заявляет он, показательно буравя взглядом противоположную стену. Хоть бы прикрылся, бесстыдник…

Торопливо превращаюсь в человека, пока этот наглец не передумал, и тут же закутываюсь в покрывало.

– Тебе тоже не мешало бы одеться, – хрипло говорю, старательно отводя взгляд. Щеки так и пылают огнем, а по телу пробегают колючие мурашки.

Мужчина поворачивается, иронично вздергивает бровь и, окинув меня нечитаемым взглядом, невозмутимо вытаскивает из-под меня простынь, которой была застелена кровать. Затем принимается медленно обворачивать ею бедра, внимательно следя за моей реакцией.

– Так лучше? – продолжает издеваться несносный канцлер, демонстрируя новообретенную набедренную повязку, и присаживается рядом на постель.

– Намного, – ворчу, продолжая пялиться в пол.

Близость обнаженного мужского тела действует на меня как-то слишком сильно. Раньше я никогда за собой подобной слабости не замечала. Что я мало мужчин видела? Пускай, не голых, пускай, в плавках... на пляже... но все же. Нужно с этим наваждением что-то делать и побыстрее, а то чувствую – мои мозги скоро превратятся в розовый клубничный кисель и совершенно перестанут соображать. А этого допустить уж никак нельзя. Мне еще защищать свои поступки придется, и лучше, когда при этом я буду использовать трезвые и взвешенные аргументы, а не мычать что-то нечленораздельное, как зомби безмозглый.

Поднимаю взор, все равно старательно избегая того участка его тела, которое теперь, к счастью, задрапировано белой тканью, и твердо смотрю ему в лицо.

– Вы тоже виноваты! – выпаливаю прежде, чем успеваю подумать. Слова о наказании вертятся в голове, одновременно пугая и отчего-то будоража сознание.

– Да неужели?! – в глазах Рейнхарда плещется изумление. Пожалуй, мне таки удалось застать его врасплох. – Позволь спросить, каким это я образом умудрился провиниться? – губы мужчины сжимаются в линию, а глаза сверкают разгорающимся недовольством. – Я тебя обеспечил всем, что только можно пожелать. Главное – сиди и не рыпайся, пока я не решу все проблемы. На кой черт, Доннар бы тебя побрал, ты удумала сбегать? Еще и скрыла, что перевертыш?

Гнев мужчины разгорается. Он резко поднимается и начинает нервно вышагивать по комнате, ворча себе под нос, что-то о моей легкомысленности и неразумности.

– Ах, так! – мгновенно вскипаю и тоже вскакиваю, прижимая к груди край покрывала. – А объяснить вы не побывали? Мол, сиди, Ветка, под замком и носа не показывай, ибо тебя тут парочка сумасшедших оборотней слегка растерзать хотят. Забава у них, видимо, такая. Я бы не сбегала тогда!

– Свежо предание, да верится с трудом… – рычит канцлер. – Раз моей просьбы тебе было не достаточно, то и аргументы мои бы не подействовали!

Я тоже рычу, только тихо, про себя.

– Вы ведь знаете, почему они на меня охотятся? – внезапная догадка, заставляет замереть. Меня словно окатывает ледяной водой, и дыхание замирает в груди. – Это из-за вас они на меня напали? Из-за вас мне теперь нельзя домой? – продолжаю я, видя, как произнесенные мной слова еще больше распаляют герра канцлера, и понимаю, что попала точно в цель. – И какая же у меня роль в вашей жизни? Просветите меня, убогую, вдруг пойму! – припоминаю их спор с Дитрихом и повторяю слова старенького доктора.

– Ты думаешь, после всего, что ты натворила, я тебе возьму и просто так расскажу? – цедит сквозь зубы мужчина, подходя вплотную ко мне. – Цветана, ты предала меня, обманула и удрала!

Его громадные кулаки сжимаются до побелевших костяшек. Я, конечно, не думаю, что он может на меня замахнуться, но все равно становится как-то не по себе. Особенно, когда он внезапно хватает меня за плечи. Я снова вспоминаю о наказании, и нервно сглатываю. Руки начинают дрожать от страха, кончик покрывала выскальзывает из ослабевших пальцев и открывает часть груди. Взгляд Рейна тут же падает на обнаженный участок моего тела. Я слышу, как учащается его дыхание, а ладони на моих плечах стискиваются сильнее.

– Вета! – хрипло шепчет он.

Краснея, как маков цвет, подхватываю ускользнувшую ткань и кое-как прикрываюсь.

А когда поднимаю голову, его губы накрывают мои в голодном, обжигающем поцелуе.

Глава 47