Избранное

Стихов ты хочешь? Вот тебе —
Прислушайся всерьез,
Как шепелявит оттепель
И как молчит мороз.

Как воробьи, чирикая,

Кропят следками снег
И как метель великая
Храпит в сугробном сне.

Белы надбровья веточек,

Как затвердевший свет…
Февраль маячит светочем
Предчувствий и примет.

Февраль! Скрещенье участей,

Каких разлук и встреч!
Что б ни было — отмучайся,
Но жизнь сумей сберечь.

Что б ни было — храни себя.

Мы здесь, а там — ни зги.
Моим зрачком пронизывай,
Моим пыланьем жги,

Живи двойною силою,

Безумствуй за двоих.
Целуй другую милую
Всем жаром губ моих.

1935

«Помнишь ночь? Мы стоим на крыльце…»

Помнишь ночь? Мы стоим на крыльце.
Гробовое молчанье мороза.
И в круглунном, неясном кольце
Затаенная стынет угроза.

Мы ютились в студеной избе.

Постояв, помолчав на крылечке,
От мороза ушли мы к себе,
К нашей люто натопленной печке.

Там другая, там добрая ночь,

Вся в сиянье, как счастья начало,
Отгоняла предчувствия прочь
И за будущее отвечала.

Что ж! Ее предсказанье сбылось:

Все исполнила, что посулила.
Жизни наши свершаются врозь.
Но живет в них единая сила.

Пусть пытают опять и опять, —

У нее вековое здоровье.
Не замучить ее, не отнять,
Называемую любовью.

1935

«Когда на небо синее…»

Когда на небо синее
Глаза поднять невмочь,
Тебе в ответ, уныние,
Возникнет слово: дочь.

О, чудо светлолицее,

И нежен и высок, —
С какой сравнится птицею
Твой легкий голосок!

Клянусь — необозримое

Блаженство впереди,
Когда ты спишь, любимая,
Прильнув к моей груди.

Тебя держать, бесценная,

Так сладостно рукам.
Не комната — вселенная,
Иду — по облакам.

И сердце непомерное

Колышется во мне,
И мир, со всею скверною,
Остался где-то, вне.

Мной ничего не сказано,

Я не сумела жить,
Но ты вдвойне обязана,
И ты должна свершить.

Быть может, мне заранее,

От самых первых дней,
Дано одно призвание —
Стать матерью твоей.

В тиши блаженства нашего

Кляну себя: не сглазь!
Мне счастье сгинуть заживо
И знать, что ты сбылась.

1937–1938

«Без оглядки не ступить ни шагу…»