Избранное

— Счастливо оставаться, — и вышла из гостиницы.

Мухаммед Сави последовал за ней. А ты, оказывается, загадка, дядюшка Халиль. Твоя физиономия годится в символы смерти, как пиратский флаг. Разве люди не совершают неосмотрительных шагов?

Сабир поднялся, стараясь выглядеть спокойным, раскланялся со стариком и вышел наружу. Его глаза успели окинуть взглядом всю улицу в одно мгновенье, засекли молодую женщину со стариком. Они шли в сторону площади Фонтана. Сабир энергичным шагом преследовал их, пока не догнал. Мухаммед Сави обернулся к нему.

— Извините за беспокойство, дядюшка Мухаммед, не подскажете, где площадь Цветов? — спросил Сабир с извиняющейся улыбкой.

Женщина удивленно вскинула брови. Пока Мухаммед Сави объяснял дорогу, она ждала с нетерпеливым видом. Сабир изображал полное внимание, но не слышал ни слова и лишь ловил подходящие моменты, чтобы бросить взгляд на женщину, которая будила в нем безоглядное желание. Хотелось спросить ее о гвоздике, о морской соли, об обнаженном мраке. Сави закончил свои объяснения. Сабир поблагодарил его и ушел. Л куда пошла она с этим сторожевым псом? Не преждевременной ли была его дерзость? В смелости ему не откажешь, но теперь смелость может испортить дело, помешать его поискам.

Он пришел на площадь Цветов, узнав дорогу у прохожих. В приемной находился только санитар, который сообщил ему, что доктор обычно приходит часов в двенадцать. Уселся ждать. Отдавалось ли дыхание его отца в этих стенах? Беспокойство и нетерпение охватили его. Надежда, смешанная с отчаянием. Чем дальше передвигалась часовая стрелка, тем меньше оставалось терпения. Если это действительно отец, как он отнесется к сыну? А что делать, если он откажется от него, прогонит? Будет бороться за свои права не на жизнь, а на смерть. Поэтому он постарался хорошо выглядеть. От него не укрылось то, что санитар поглядел на него с одобрением и почтением.

Вспомнил вдруг, что из–за спешки и волнения не узнал, в какой области специализируется его предполагаемый отец. Он покинул приемную и подошел к санитару. Спросил его:

— Извините, а доктор — специалист по каким болезням?

— Сердце. А вы, эфенди, конечно…

— Я просто хотел уточнить. Сам–то я из Александрии. Почувствовал, насколько глупы подобные вопросы. Ну и наплевать. Снова спросил:

— По–вашему, сколько ему лет?

— Понятия не имею, — с удивлением ответил санитар.

— Но вы же можете отличить молодого от старика.

— Он — профессор в колледже.

— Женат?

Санитар даже хохотнул от удивления.

— Женат. Отец семейства. Его сын в колледже учится. Да, вот это помеха. Теперь под вопросом, будет ли он принят в семейное лоно. Они, конечно, скажут свое слово в отношении нового члена, прибывшего из борделя. И нет у него иного аттестата, кроме внешней привлекательности, правда, несколько потускневшей в утолении неумеренных страстей. И есть еще настойчивость, которая тоже на исходе.

Приемная стала заполняться пациентами. Наконец санитар пригласил Сабира в кабинет. Он вздохнул, подавляя тревогу, и вошел. Конечно, лицо матери на снимке, который он захватил с собой, ничуть не соответствовало оригиналу. Кто бы мог поверить, что его мать в свою последнюю ночь была той самой женщиной?

Он присел перед столом доктора, начал отвечать на вопросы, которые тот записывал в большой журнал.

— Мое имя Сабир Сайед Сайед Рахими.

— Ого! Значит, вы мой сын? — доктор засмеялся.

— Видите ли… я ни на что не жалуюсь. Вопросительный взгляд.

— Я разыскиваю господина Сайеда Сайеда Рахими. Меня?

— Не знаю. Взгляните, пожалуйста, на этот снимок.

Доктор изучил фотографию и покачал головой.

— Это не вы, сударь, на снимке?

— Конечно, нет. — Он снова засмеялся. — А кто эта прелестная девушка?

— Может быть, кто–нибудь из ваших близких? Хочу заметить, что снимок сделан тридцать лет тому назад.

— Нет. Никого из моих родных я здесь не вижу.

— Сударь, вы из семьи Рахими?

— Мой отец, Сайед Рахими, был служащим на почтамте.

— Возможно, у семьи есть ответвления, которые вам неизвестны?

— Нет. Я знаю всех своих родственников, включая самых дальних.

Сабир поднялся с чувством безнадежного отчаяния.

— Простите, что побеспокоил вас. Но, может быть, вы слышали о какой — либо знатной особе с такой же фамилией?

— Должен вас снова огорчить. А собственно, в чем дело?

— Дело в том, что я разыскиваю некоего высокопоставленного человека, которого зовут Сайед Сайед Рахими. Так он выглядел тридцать лет тому назад на снимке.

— Возможно, где–то он и существует, но я не имею к нему ни малейшего отношения.