Избранное

Связь оборвалась. Ильхам невольно причинила ему боль, и он вновь почувствовал глухое раздражение. Чего стоит красота в этом кровавом мире? Л ведь она хочет видеть только эту проклятую красоту! Собираясь уходить, он заметил, что дядюшка Мухаммед Сави смотрит на него с улыбкой. Он нерешительно улыбнулся в ответ, старик кивком головы предложил ему сесть. Со скрытой признательностью Сабир принял приглашение.

— Не торопитесь? — спросил старик.

— Никогда. Мне и выходить–то незачем.

— Ну, тогда посидим немного, — обрадовался Сави. — Мне, честно говоря, так одиноко стало после смерти хозяина. Не с кем и поговорить.

— А ваши дети?

— Ни одного из них нет в Каире.

— Да поможет вам Аллах.

В холле осталось только двое мужчин. А на улице голоса рабочих, грохот тачек заглушали пение нищего.

— Никаких свежих новостей об убийстве?

— Есть у меня знакомый сыщик. Он может кое–что узнать из того, что пока скрыто от всех. — И что он говорит?

— Али Сурейкус. Никого другого не нашли.

— Видно, признался.

— Не знаю.

— Надо же, соблазнился ничтожной кражей.

— Он отрицает кражу.

— Но ведь он раньше уже признался в ней?

— Было дело. А потом отказался.

— Но деньги–то нашли у него.

— Сказал, что это супруга покойного ему пожертвовала. Сердце Сабира болезненно сжалось.

— Жена покойного?

— Да.

— Но с какой стати?

— Так, из благотворительности.

— И к другим слугам она тоже благоволила?

— Об этом весь персонал уже опросили. Выяснилось, что ему одному.

— Странно, — Сабир судорожно сглотнул слюну.

— Куда более странно, что он снова признался в краже.

— А как же подарок?

— Он заявил, что она ему иногда делала подарки за услуги по хозяйству. А потом он узнал, где лежат деньги, и у него возникла злая мысль — украсть.

— Пошел красть и убил.

— Видимо, так.

— А что следователь думает?

— Кто его знает? Но, похоже, они убеждены, что он убийца.

— Возможно, он уже и признался.

— Возможно.

— Наверняка жена хозяина давала ему кое–какие чаевые.

— Может быть.

— Но отчего же он сначала отрицал кражу, а потом признался?

— Кто его знает?

— Может, тут что–то другое таится?

— Кто же может знать наверняка? Впервые Сабир заметил, что вблизи глаза старика кажутся блекло–зелеными. Каждый раз, глядя на его лицо, он видел в нем нечто новое и уже не мог вспомнить, каким оно было минуту назад.

— А вам не кажется все–таки, что за этим делом стоит что–то иное?

— Откуда мне знать? Сабиру было тошно. Нечто подобное, наверное, испытывают грешники, приближаясь на том свете к преисподней.

— Вы много знаете, да мало говорите.

— Боюсь, что как раз наоборот.

— Жену его еще раз не допрашивали?

— Да уж несколько раз.

— Не из–за показаний ли Али Сурейкуса?

— Разумеется.

— А вы полностью доверяете этому вашему знакомому сыщику?

— Так ведь это она мне обо всем рассказала.

— Она?

— Да. Она вчера вечером приходила.

Выбрала время, когда его нет в гостинице. Когда землетрясение раскалывает землю, какое значение имеют следствие и следователь? А старик может почувствовать за твоими вопросами нечто большее, чем простое любопытство. Но разве можно утаить этот огонь, что пылает под твоей одеждой?

— А она говорила о подачках Сурейкусу?

— Естественно. Всего лишь бакшиш.

— Звучит логично.

— Почему же?

— Али Сурейкус в качестве ее любовника — неубедительно.

— А вы можете знать о таких вещах наверняка?

— Тут не всякий мужчина годится.

— Я, видите ли, живу на свете намного дольше, чем вы.

— И у вас есть сомнения в ее поведении?

— Я этого не говорил.

— Значит, вы верите в ее супружескую верность? Старик с грустью потупил взгляд. Долго молчал. Потом сказал:

— Я не хочу сомневаться в поведении этой женщины. И все же уверен, что дело как раз в этом.

Сабир вздрогнул. Так страх, скрытый под тонким слоем равнодушия, предательски выскользает наружу.

— Значит, она грешница?

— Да, к сожалению.

— И вы знали это до гибели вашего друга?

— Знал. Но его душевный покой был для меня важнее.

— На следствии вы об этом сказали?

— Конечно.

— И об этой греховной связи между ней и Али Сурейкусом?

— Али Сурейкус? Я не имею его в виду. Сабиру показалось, что теперь–то он точно угодил в ловушку.

— Но ведь мы говорили именно о нем.

Но потом мы говорили о женщине.

— Как о другой стороне дела, верно?

— Да нет. Там наверняка замешан мужчина.

Давай, давай. В преисподней и для других мужчин места хватит.

— Кто же?

— Бывший ее муж. Сабир перевел дух.

— Это человек, который продал ее?

— Это была просто сделка с прицелом на будущее.

— Откуда вы это знаете?

— Видел его не раз. Он тайком проникал в дом ее матери, когда она там гостила.

Вот и вернулся кошмар, еще более чудовищный.

— И вы скрывали это?

— Если бы я сказал об этом покойному, она убила бы его.

— Несмотря на это, он все равно убит.

— Да, к несчастью.

— И как он разрешал ей эти визиты?

— Он уже совсем стар стал, обо всем забыл, не то что о подозрениях.

— И вы на следствии рассказали об этом?

— Рассказал.

— Ну и с ней разбирались?

— Доказано, что в ночь убийства тот человек был за пределами Каира.

— Но это не означает, что он не мог быть организатором преступления.

— Верно. Хотя следствие освободило их обоих.

— Как же так?

— Были на то причины.