Избранное

И прежде, — в разделе, где я вел речь об оправдании математики, — были затронуты основы, касающиеся познания будущего, и было показано, что возможно удовлетворительное суждение обо всех [будущих событиях], которое является средним между необходимым и невозможным, универсальным и частным. Ибо благодаря этому просвещается человеческий ум — так, что может достойно судить обо всех [будущих событиях] и извлекать много полезного для себя и других. А затем, а именно, в разделе, посвященном [религиозным] учениям, я перешел к установлению особых суждений, касающихся [дел] человеческих. И если в делах человеческих, а в особенности — в делах такого рода [т. е. религиозных], возможно истинное и полезное суждение, то куда скорее оно возможно в отношении естественных вещей, как в частных аспектах, так и в рамках особой дисциплины.

Et licet ubi actum est de excusatione mathematicae, atque superius de comparatione virtutum coelestium ad haec inferiora, sit tactum de cognitione locorum mundi et rerum generabilium in eis per coelestia, tamen nunc uberius hoc exponam transeundo ad medicinam propter corpus humanum, cuius cognitio magis est homini necessaria quam alicuius rei alterius in hoc mundo. Et non solum manifesto quomodo res in diversis locis mundi cognoscuntur, sed quomodo in eisdem per temporum diversa curricula causantur. Effectus vero non cognoscitur nisi per suam causam, ut certum est apud omnes; sed coelestia sunt causae inferiorum, unde oportet quod sciant haec generabilia per ingenerabilia quae sunt coelestia. Quod vero coelestia non tantum sint causae universales, sed causae rerum inferiorem propriae et particulares, probatur per Aristotelem, qui dicit secundo De generatione, quod elementa deterius agunt quam organa et instrumenta artificialia respectu artificis. Sed tota actio artificialis principaliter attribuitur artifici, ut aedificatori, non eius organo, ut securi. Ergo manifestum est quod coelo attribuitur operatio principalis omnium inferiorum, cum non sint agentia nisi coelum et elementa quae sunt eius instrumenta. Praeterea hoc patet inductive. Nam in omnibus inanimatis coelum est causa particularis sine contradictione: quia inanimata non generat aliquod, nec producunt individua suae speciei, quia lapis non generat lapidem, sicut homo hominem et asinus asinum.

И хотя там, где шла речь об оправдании математики, и выше — где говорилось о соотнесении сил небесных [тел] с вещами подлунного мира, был затронут вопрос о познании мест мира и о вещах, возникающих [и уничтожающихся] в них благодаря воздействию небесных тел, теперь, однако, я затрону это подробнее, обратившись к медицине — ради человеческого тела, познание коего более необходимо человеку, нежели познание какой-либо другой вещи в этом мире. И я покажу не только то, каким образом познаются вещи в различных местах этого мира, но и то, как в этих местах данные вещи возникают под воздействием определенных причин в различные времена года. Но следствие познается только через свою причину, что ясно всем; но небесное является причиной вещей подлунного мира, а потому необходимо, чтобы таковые подверженные возникновению вещи познавались только через то, что не подвержено возникновению, т. е. через небесное. А то, что небесные [тела] являются не только общими причинами вещей подлунного мира, но и причинами частными и собственными, доказывается на основании [высказываний] Аристотеля, который говорит во II книге О возникновении и уничтожении, что элементы хуже действуют, чем инструменты, которыми пользуется мастер [для создания произведения искусства]. Но все действие по созданию предмета искусства приписывается преимущественно самому мастеру, например, строителю, а не его инструменту, например, топору. Итак, ясно, что преимущественное действие, [благодаря которому возникают] все вещи подлунного мира, приписывается небу, ибо действующим [в этой ситуации] являются только небо и элементы, которые являются его инструментами. Кроме того, это доказывается индуктивно. Ибо в случае возникновения всех неодушевленных вещей небо, несомненно, является частной причиной, поскольку неодушевленные вещи не порождают что-либо и не производят индивиды своего вида: камень не порождает камень так, как человек порождает человека, а осел — осла.