Избранное

Дома Валентина Петровна встретила Фомина вопросом:

— Ты Володю на улице не встретил? Он только что ушел.

— Что ему нужно? — подозрительно спросил Фомин.

— Ничего. Зашел в гости, рассказывал о своих планах. Он собирается создать при музее исторический кружок. Уже есть актив, ребята из Двудвориц. Он хочет познакомиться с их школьными характеристиками. Я позвонила в Двудворицкую школу и договорилась, ему покажут характеристики.

— Значит, Кисель все-таки приходил не в гости, а по делу, — проворчал Фомин. — Напрасно я заподозрил, что он ходит любезничать с тобой, пока я на работе.

Продолжая ворчать, Фомин оставил в передней ботинки, сбросил в комнате пиджак, прошел в ванную и встал под душ, резко переключая то на горячую, то на холодную воду. «Эх, все равно с баней не сравнить. В субботу сходишь в баню, попаришься, и всю неделю голова ясная, работоспособность отличная. Если бы в эту субботу я побывал в парилке, не было бы безрезультатной копотни с пропавшим ружьем. Я бы мигом нашел. Да, вся причина в том, что у меня сорвалась субботняя баня. — Фомин яростно намылил голову и пустил почти кипяток. — Так! Улучшим кровообращение!.. Но каков Кисель! Что ему надо в Двудворицах?» Ванную заволокло паром, Фомину начали приходить в голову дельные планы на завтра.

Он выбрался из ванной красный, как помидор, с махровым полотенцем на шее, и уселся за кухонный стол, поминутно вытирая полотенцем обильный и крупный пот.

— И напрасно ты подозреваешь Володю Киселева. — Валентина Петровна поставила на стол тарелку щей и села напротив. — Про твои дела он меня совершенно не расспрашивал. Ни про лошадников, ни про ружье. Не будет он заниматься всякой мелочью после того, как раскрыл ограбление, происшедшее семьдесят пять лет назад!

VII

В понедельник Володя вышел из дома спозаранку, чтобы перехватить на автобазе Куприянова. Затем Володе предстоял визит в Двудворицкую школу, где канцелярия откроется не раньше десяти. Разрыв во времени примерно два часа. Можно бы забежать домой, но слишком дальний конец. Поэтому Володя решил сразу взять с собой блокнот Кости-Джигита.

Спускаясь вниз по улице Лассаля, Володя размышлял о том, что два часа сегодня пропадут зазря. Расточительность времени — худшая из всех. Так говорил итальянский писатель Чезаре Канту. Человеку, который дорожит своим временем, необходимо иметь хотя бы какое-нибудь средство передвижения. «Хотя бы лошадь!..» — мелькнуло в голове, и сразу представилась сытая лошадка, запряженная в коляску на рессорах, в ту самую коляску, которая до сих пор хранится вместе с прочим хламом в бывшем каретном сарае во дворе музея.

«А почему бы и нет? — спросил себя Володя совершенно серьезно. — Зубной техник Галкин ездил на «Запорожце», теперь купил «Москвича». А я буду ездить на собственной лошади, это дешевле. Не так уж трудно запасти на зиму сена. У меня есть опыт, я держал козу и вполне справлялся…» Володя увидел дивную картину. Вот он утром запрягает свою смирную — непременно смирную! — лошадку и едет на работу. И другие едут на работу на дрожках, в колясках, во всяких прочих экипажах. Володя почтительно раскланивается с едущей в больницу на дрожках с красным крестом Галиной Ивановной и при этом замечает, что он сам уже в бороде и в усах. Что ж, вполне естественно для интеллигентного человека, живущего в провинции. «Как только заведу лошадь, так сразу же отпущу бороду и усы».

Володя продолжает воображаемую поездку по Путятину, где наконец оценили конный транспорт, самый дешевый и не загрязняющий атмосферу. Володя заезжает во двор музея, ставит свою смирную — непременно смирную! — лошадку в старинную конюшню. Потом на его лошадке сотрудники музея отправляются в горсовет, по другим делам. Или лошадку запрягают в телегу, привозят на ней уголь, дрова. Сколько удобств! Не надо обивать чужие пороги, выклянчивать машину. Все сами, на своем транспорте…

В мечтах Володя не заметил, как дошагал до автобазы. Он подоспел вовремя — из ворот выезжал голубой ЗИЛ Куприянова.

— Толково! — заявил Куприянов, выслушав Володино предложение. — Сделаю. Сегодня же. В самом лучшем виде.

Провожая взглядом тяжелый ЗИЛ, Володя с особым вниманием остановил взгляд на могучих колесах. «Никакой лошадке с тележкой не справиться с тем, что сегодня сделает Куприянов на своем ЗИЛе…»

Деревенскими улочками Крутышки Володя вышел к городскому парку. Когда его закладывали в 1929 году, в честь первой пятилетки, безвестный фотограф забрался на крышу фабрики и запечатлел с высоты пустырь, нарядных рабочих и работниц, сажающих молодые деревца. В прошлом году Володя попросил клубного фотографа Шарохина сделать снимок с той же самой точки. Теперь в музее висят рядом две фотографии. На второй — густые кроны деревьев, сплошная зелень, из нее выглядывает макушка карусели и раковина танцплощадки.

Основательная прогулка по тенистым аллеям парка входила в Володины планы. При ходьбе мозг заряжается энергией, появляются блистательные идеи, каких вовек не дождешься, высиживая за письменным столом.