Тужилкин на своем веку перевидал немало подшефных. Были среди них всякие люди. И нередко такие, которые все ждали да ждали какой-то особой помощи со стороны – то ли от государства, то ли от промышленных предприятий, не проявляя при этом, вообще-то, личной активности. Нет, Кундик к такому разряду не относился.
На другой день Тужилкин назначил в цехе собрание. «Надо серьезно поговорить, – объяснил он своему заместителю, – о наших шефских связях с колхозом. Обсудить чтобы шефство это было не эпизодическим, а постоянным и целенаправленным».
– После того собрания, – делился со мною начальник цеха, – у нас комиссия по связям с селом была создана. Реальный результат? Есть, конечно. Нынче по договору мы, например, в «Заре» выполним всевозможных слесарных, строительных и прочих квалифицированных работ более чем на 33 тысячи рублей. Конкретно? Наладим молокопровод. Оборудуем зернохранилища. В основном-то мы уже построили их. Транспортеры установили… И, вообще, ты бы съездил в «Зарю» – то!
Дорогой Анатолий Михайлович! Не сказал я тебе, что уже побывал там. И после этой поездки стал искать встречи с тобой. Потому что из уст председателя Кундика довелось мне услышать о тебе весьма лестный отзыв как о человеке, «любящем и понимающем землю». И тогда зародилась мысль у меня поведать о вас обоих, о деловой вашей дружбе, символизирующей, говоря высокими словами, нерушимый союз Серпа и Молота.
Перед хлебом все равны
Забывшись в тяжком сне после душной июльской ночи, проведенной рядом с отцом в поле, Юрка неожиданно был разбужен криками и звоном ведер. Выскочил на улицу и обомлел: горит их сарай, набитый сеном. Больно резанула мысль: «А где же Мишка?» Не раздумывая, кинулся в дым, в огонь…
Мишку, Юркиного пятилетнего племянника, нашли под кустом крыжовника подоспевшие соседи. Они же чудом сумели отстоять и дом, хоть и был он в каких-то десяти шагах от полыхающего двора.
Председатель колхоза И. А. Ларионов стиснул руками голову: надо же, как не везет им нынче с комбайнерами! У Головковых мать-старуха занемогла. Придется теперь Вере Семеновне с ней сидеть. И, значит, не будет в «Победе» лучшего семейного агрегата. По семь тысяч центнеров зерна намолачивал Николай с Веруней своей за сезон. И не где-нибудь на степных просторах, а здесь – на «заплатках» орловских… Чего-то опять мудрит Цуканов… Ох, человек! Золотые руки, комбайнер – милостью божьей, но характер – не приведи…
– Денисыч! – позвал Агронома Ларионов. – Пока время есть, давай-ка прикинем, где кого заменить – подменить сумеем.
Пыль тяжелая, едкая, клубами вьется за автомобилем. Жара. Говорят, по всей области тридцать восемь сегодня. Как-то по-особому – не шумят, а точно скребут по жести листья поникших у дороги ветел. Нечем дышать. Ларионов оборачивается ко мне. Глаза от хронического «недосыпа» воспалены, но улыбается:
– Как говорит моя жена, наше председательское дело – нехитрое. Знай, катайся на машине весь день. Правда, взял ее как-то разок с собою – больше не захотела. И все же она права. Нам-то легче, чем вон им. – И поворотом головы указывает в выжаренное добела пшеничное поле, по которому медленно ползли поседевшие от зноя и пыли краснобокие «Нивы».
– Звено Бочарова, – поясняет Иван Алексеевич, – то самое, которое районный флаг на прошлой неделе завоевало.
Об этом я уже знал: прочитал информацию в областной газете. Результат по местным масштабам действительно впечатляющий. Тремя комбайнами, за рабочий день звено намолотило 1,567 центнеров зерна. А звеньевой Николай Филиппович Бочаров выдал 579 центнеров пшеницы.
Подъехали, когда люди обедали. Присматриваюсь к ударникам жатвы. Одинаково обожженные солнцем лица, промасленные робы, загорелые до черноты руки.
– Вот они, наши герои, – представляет комбайнеров председатель. – Это Василий Лушников, рубаха-парень. Это Виктор Савенков и Александр Барков – мужики настойчивые, серьезные. А это наш Юрий, – протягивает руку улыбающемуся пареньку: – Ну как себя чувствуешь? Не рано из больницы-то?
– В самый раз подоспел, – отвечают за парня товарищи, – к приезду корреспондента…
У Юрия совсем наивный настежь распахнутый взгляд. Парень недавно окончил школу. Ходит в помощниках комбайнера у родного отца. А в больницу попал после того самого пожара, когда в дымном горящем сарае пытался найти племянника своего.
– В техникум собирается поступать, – говорит отец, – Да ты, Алексеич не переживай. На Юрке род Бочаровых не кончился, Серегу возьму на замену, младшего.
Потом, когда мы отъехали от комбайнеров, председатель расчувствовался: