Избранное

Один из учеников — Каролино, по прозвищу Рябенький, — напоминает злую карикатуру на Кириллова из «Бесов» Достоевского. Кириллов, отвергнув бога, утвердившись на полнейшей самостоятельности своего «я», устремился к некоему богоподобию. Рябенький, переиначив мысли своего учителя, тоже возмечтал о богоподобии. Но в отличие от Кириллова, искавшего момент возвышения в акте самоубийства (вместо бога распорядиться своей судьбою), Каролино считает богоподобием право распорядиться чужой жизнью, совершив «философское» убийство. В отличие от Кириллова, который был благороден и высок душой, Каролино мешает свою «философию» с низменными страстями; Кириллов заблуждается красиво, Каролино вызывает у читателя (и у героя романа) чувство гадливости — недаром художник рассыпал угри на его физиономии. Лишь в одном отношении Каролино похож на персонажа Достоевского: замыслы должны быть осуществлены на деле. Он пытается ударить — из ревности и злобной зависти — ножом своего учителя, а кончает тем, что убивает героиню романа.

С провозглашенным Алберто Соаресом «открытием» своего подлинного «я» связана и другая часть драматического сюжета романа — отношения героя с Софией. София в своей привлекательности и странности выписана тончайшей словесной живописью. Это верно задуманный образ: на фоне задушенной, заболоченной реальности естественно рождаются подобные яростные, слепо стремящиеся к действию характеры. Излить себя целиком пусть в коротком или даже мгновенном, но ослепительном и всепоглощающем чувстве — вот жизненное кредо Софии. Смятенные поиски полноты бытия, заставляющие ее метаться от мужчины к мужчине, неприятие компромиссов — удивительно ли, что провозглашенная скромным учителем латыни необходимость смотреть в тайны и дали своей личности толкнула Софию в объятия Алберто. Однако страсть оказалась поддельной: головной и чисто физической — такой, какая у женщины с характером Софии быстро исчерпывается. За свою ошибку София мстит Алберто предательски и коварно, желая как можно сильнее унизить его. Это особый случай того соединения любви с враждой и борьбой, который так полно исследован Стриндбергом и Гамсуном. София разочаровывается в Алберто и его бесплодной идее, которая, как оказывается, легко вмещается в рамки ненавистных будней. Роман делает понятным превращение жажды жизни в жажду самоуничтожения — и читателю предоставляется решить: не довела ли сама София, дважды безуспешно пытавшаяся уйти из жизни, Рябенького до убийства своим презрением и изменами.

Куда бы ни толкнулся Алберто со своей идеей, повсюду его ждет неудача. Каролино подло извращает ее, София разочаровывается в ней, Ана называет шутовством, Шико пугается, и, наконец, «добряк» ректор, до которого сквозь толщу стен и запертых дверей молниеносно доносятся все сплетни, предлагает Алберто покинуть Эвору подобру-поздорову. Даже брат героя Томас, человек здорового ума и честной души, справедливо подмечая в идее Алберто отзвук эгоцентризма, не хочет понять, что гипертрофированное стремление Алберто утвердить свое «я» имеет историческое основание и оправдание в той выравненности, той стертости личностей, которые принесли с собой столетия спячки, увенчанные «тихим» фашизмом Салазара. Действительность такова, что всякая новая мысль неизбежно оказывается в ней задушенной: Эвора отторгает Алберто с его идеями, подобно тому как организм отторгает инородное тело.

Действие романа «Краткая радость» (1964) развертывается во время второй мировой войны. Но «отъединенность», «окраинность» Португалии ощущаются в книге с особой силой: войне как таковой в романе уделено не более странички, хотя именно с ней связан сюжет. Близ деревни с ее многовековым прошлым, улицами, ведущими к церкви и кладбищу, обнаружены залежи вольфрама, крайне нужного для военной промышленности. Его разработки были в то время бешено выгодны. Появились невиданные машины, незнакомые люди. Тишина нарушилась грохотом работ, поднялись новые удобные дома, у людей завелись деньги, жизнь пошла быстрее и тревожней. Но вот война пришла к концу, а вместе с ней канула в небытие «краткая радость» оживления. Вокруг этого стержня Феррейра и воздвиг богатое неожиданностями художественное целое.