Избранное

«Смольный» главным образом предназначался для перевозки грузов. В то же время он мог брать на борт и некоторое количество пассажиров, которые размещались в каютах первого и второго класса. Корабль был невелик, около 5500 тонн водоизмещением, тем не менее пассажирская палуба была обставлена просто великолепно: здесь была отличная комната для отдыха, курительная, столовая, библиотека и демонстрационный зал. Мы с Дэчжи заняли двухместную каюту первого класса. Рядом с нами поселился третий секретарь посольства СССР в КНР, прекрасно говоривший по-китайски и любезно согласившийся сопровождать нас до самой Москвы. Кроме нас на корабле ехали дипломатические работники и военные советники из Советского Союза, а также несколько семей из Чехословакии и Югославии, возвращающиеся на родину через СССР.

В первые двое суток море казалось спокойным, а потом не на шутку разыгралось. Целую ночь напролет раздавался вой ветра, корабль бросало вверх и вниз, волны что есть силы били в стекло, а стулья в каюте прыгали, как резвые лошадки. Всю ночь мы не сомкнули глаз. А утром лишь вышли на палубу, глядь — весь корпус «Смольного» покрылся толстым слоем льда! Мы впервые ощутили русскую зиму — и как раз на советском пароходе «Смольный».

10-го числа в половине второго пополудни прибыли во Владивосток. Таможенный досмотр был очень строг, особенно для советских людей. Мы же являлись гостями СССР, поэтому пользовались особыми привилегиями, и наши вещи совсем не досматривались. Тем не менее в первый день нам так и не удалось сойти на берег. Сказали, что городские гостиницы заполнены туристами. На следующий день утром багаж нашего добровольного помощника все еще не был досмотрен. «Сегодня вечером, — сообщил он, — в Москву отправляется международный экспресс. Не хотите ли отправиться этим поездом? Если поедете, то можно не останавливаться в гостинице, а ехать прямо на вокзал». «Мне все равно, — ответил я, — боюсь лишь, что к тому времени ваши вещи так и не будут готовы к отправке». «Успеем», — уверенно сказал собеседник. Вечером на корабль прибыл представитель советского МИД. После приветствий он сказал, что билеты на поезд уже куплены, а так как до его отправления остается еще несколько часов, то он хочет предложить нам экскурсию по городу. Итак, мы в его сопровождении сделали на машине большой круг по улицам Владивостока.

В тот день так и не уехали. Мы с женой первыми прибыли на вокзал, а вот грузовик, перевозивший вещи нашего советского друга, был задержан по дороге и опоздал к поезду. Без него нам, паре «немых», пришлось бы очень трудно десять дней в поезде. Мы пропустили этот, заказав билеты на другой, следовавший через день. Представитель МИД и девушка из Интуриста отвезли нас в самую большую гостиницу города — «Челюскин». Старое здание, просторные комнаты, тишина — по всей видимости, здание было построено еще до революции.

Вынужденная остановка во Владивостоке позволила мне заполнить свои дневники и написать два коротеньких рассказа: «Смольный» и «Владивостокские впечатления». Это делалось в соответствии с обещанием, данным газете «Шидай жибао» («Эпоха») и Е Ицюню[161], — написать и отправить на родину произведение в форме путевых заметок и дневников об увиденном и услышанном по дороге в Советский Союз. Тема эта была утверждена заранее. Через день мне удалось передать мои статьи на «Смольный», возвращавшийся обратно в Шанхай.

Вечером 13-го числа мы благополучно сели в поезд. Провожающие нас принесли на станцию два бумажных свертка в дорогу. Оказалось, что в них съестное — сливочное масло, хлеб, икра, различные консервы, фрукты в сахаре. Они боялись, что в поезде будет плохое питание, а по дороге купить почти нечего. За двенадцать дней, что мы ехали по Сибири, нам пришлось убедиться, что жизнь народа пока очень тяжела. Советский Союз еще не полностью залечил все раны войны. В поездном купе нас разместилось двое, обстановка была отличная, по соседству находилась умывальная комната с кранами горячей воды. Но фактически в пути воды не хватало — кроме питья можно было умыться лишь раз в день.

За всю свою жизнь я впервые двенадцать дней провел в поезде. Но путешествие дало мне возможность насладиться бесконечными пейзажами равнин и лесов Сибири, накинувших серебристые одежды зимы.

Утром 25-го числа наконец приехали в Москву. Попрощавшись с нашим спутником, мы отправились в гостиницу в сопровождении начальника Восточного отдела Всесоюзного общества по культурным связям с заграницей Ерофеева. Гостиница находилась в центре столицы, недалеко от Красной площади, Большого театра, Малого театра. Она была построена французами еще до революции, а потому носила французское аристократическое имя — «Савой». Гостиница не отличалась большими размерами, но была весьма колоритна, с французской кухней и массой иностранцев. Ерофеев, как выяснилось, неплохо владел английским и китайским. Он пожелал нам хорошего отдыха, обещая зайти вечером.