Избранное

Я с удовольствием принял горячую ванну, немного передохнул. В два часа мы пообедали. Перед входом в ресторан висела табличка на трех языках — русском, английском и французском: «С 10 до 12 часов — завтрак, с 14 до 17 — обед, а с 22 до 2 — ужин». Начиная с этого времени наша жизнь потекла соответственно расписанию нашего ресторана. Почему же время завтрака уступало продолжительности обеда и ужина? Только позже мне стало ясно, что завтрак представлял из себя простую трапезу, а обед и ужин — проходили в сопровождении музыкального ансамбля, под который можно было и потанцевать.

Вечером Ерофеев показал нам город. Мы дошли до Красной площади, посмотрели предновогоднюю торговлю недалеко от центра Москвы. В тот день как раз было Рождество. Советский народ, хотя и не отмечает этот праздник, а встречает лишь Новый год, тем не менее сохранил множество традиций. На временном предновогоднем рынке у входа красовался в полный рост огромный Санта-Клаус (позже я узнал, что здесь у него другое имя: Дед Мороз), а внутри повсюду можно было видеть нарядные елки, во все стороны разбрасывающие разноцветные огоньки мигающих гирлянд. Вокруг было много народу, покупающего новогодние подарки, а то и просто праздношатающегося. Шел второй послевоенный год, экономика страны постепенно налаживалась, на новогодней ярмарке появились вещи, которые еще недавно было просто не достать. Люди, казалось, забыли про раны войны, окунувшись с головой в эту праздничную обстановку.

Встреча с председателем ВОКС Кеменовым, запланированная на следующее утро, была перенесена на вечернее время, и мы решили посетить «Выставку боевых трофеев Красной Армии», развернутую в Центральном парке культуры и отдыха имени Горького. Экспонаты расположились под открытым небом, а Дэчжи, не зная этого заранее, одела под кожаное пальто только одну шерстяную сорочку и в итоге простудилась.

Во второй половине дня мы встретились с Кеменовым, передали ему дружеские приветствия деятелей культуры Китая. Он поинтересовался, что бы мы хотели посмотреть во время пребывания в Москве. Я сказал, что очень бы хотел ознакомиться с работой организаций культуры, а также давно мечтал о встрече с советскими писателями. Кеменов обещал помочь нам в реализации этих планов. Я передал ему книги, подарки, письма от друзей и книжных издательств, которые привез с собой. Перед самым отъездом издательства «Каймин шудянь» и «Чжунхуа шуцзюй» передали мне валютные средства: первое хотело приобрести все учебники для малышей и средней школы, а второе — любые книги по древней литературе. Передав просьбы своих друзей, я получил всяческие заверения в содействии со стороны собеседника.

Вечером мы смотрели в Малом театре четырехактную пьесу Горького «Мещане». От столь напряженного расписания я ужасно устал и долго не мог уснуть ночью. В час встал с кровати, в четыре проснулся опять. Поняв, что больше не засну, при свете лампы стал писать статью, заказанную мне «Литературной газетой» по случаю новогоднего праздника. Со статьей «С Новым годом!» я передал издательству поздравительное письмо правления союза писателей КНР всем литераторам СССР, надеясь, что «Литературная газета» сможет опубликовать его.

Утром 27 декабря мы посетили Музей Ленина и Музей Красной Армии. В три часа возвратились в гостиницу, где нам передали, что нас ожидает какая-то китаянка. Оказалось, это секретарша посольства Ху Цзибан, о которой я слышал от Го Можо. Она принесла приглашение посла Китая Фу Бинчана на праздничный прием в посольстве, который должен был состояться вечером 3 января. Девушка надеялась, что я поговорю с Ерофеевым и мы отложим всякие мероприятия на этот вечер. Я сообщил Ерофееву о приеме, прибавив, что мне прежде стоит самому нанести визит послу. Ерофеев согласился и даже снял все запланированные на завтрашнее утро мероприятия, предоставив возможность нам отправиться в посольство.

На другой день Ху Цзибан приехала за нами на машине. Посол был очень внимателен ко мне, мы проговорили более часа. Он казался очень обеспокоенным гражданской войной в Китае, усиливающейся день ото дня. Фу Бинчан недавно получил телеграмму, в которой сообщалось о ранении Чэнь И[162] в районе провинции Шаньдун. Я рассмеялся: сведения о ранении Чэнь И приходили уже далеко не в первый раз, на деле все они оказывались ложными. По дороге в гостиницу Ху Цзибан сказала, что советская сторона очень заинтересована во мне: в день нашего приезда по московскому радио было сообщение, на другой день повторенное в газете «Правда». Кроме того, именно Ерофеев как высокое должностное лицо был послан сопровождать нас. Я решил, что, видно, это и была причина нашего приглашения в посольство на вечер.