Читаем Избранное полностью

— Усердствующий, — сказал он ему, — ты оскорбил дщерь израиля! Ты не разгадал, не разглядел корней ее напева! Ты обозвал ее «дерзкой»!

— Наложите на меня покаянный обет, рабби, — стал молить талмудист.

— Нет нужды, — ответил светлой памяти рабби, — вместо покаянного обета соверши благодеяние!

— Какое же благодеяние, рабби?

— Устрой замужество этой девушки; помощь невесте-бесприданнице — великое благодеяние!


А теперь выслушайте продолжение этой истории.

Несколькими годами позднее, когда девушка давно уже вышла замуж за вдовца, переписчика торы, неожиданно открылось, откуда она родом!

Выяснилось, что девушка — внучка старого Кацнера! Выяснилось: зять Кацнера, тот самый киевлянин, со своей женой ушли однажды на целый вечер в театр… В этот-то вечер у них выкрали единственного ребенка…

Но вернуть родителям дочь уже было невозможно…

Ее матери давно не было в живых, а отец уехал в Америку…

Мягкая натура

Пер. М. Лещинская

ы спрашиваете, почему я переехал в Варшаву? Скажу вам правду: бежал от местечковых бедняков. Вы думаете, может быть, что я скряга? Боже упаси! Для меня какая-нибудь сотня, другая — чепуха. Но эти бедняки! Они были у меня, как кость в горле! Я не могу, у меня мягкая натура! я не могу спокойно видеть жуткую нищету, с опухшими глазами и искривленными плечами!

Вы спросите, откуда так знакома мне нищета? Я и сам не знаю!

Люди говорят: «Ребенок — это дочь матери или сын отца»; еще говорят: «Яблоко от яблони недалеко падает». Не всегда, должно быть, правда то, что говорят! Потому что возьмите, например, меня.

Мой отец, мир праху его, всю жизнь был бедняком. Местечковый служка! Он покорялся всем: от раввина до банщика. Сапожник, который только латает обувь, имеет больше доходов и больше уважения, чем синагогальный служка!

Два брата у меня — да будут далеки живые от мертвых, — они живы еще, но что это за жизнь? У египетского фараона евреи лучше жили! Врагам моим такую жизнь! Один живет в Брест-Литовске, он погорелец! Другой нигде не живет, уже много лет, как он пустился по белу свету собирать на бедных невест — шесть дочерей у него, у этого еврея!

Чтоб перечислить всю мою нищую родню, у меня не хватит пальцев на руках! Они налетают, как саранча! Протяни я им палец, они проглотят меня с потрохами! Дырявого мешка не наполнишь!

А я сам, что вы думаете? Я родился такой, как сейчас?

Я ведь бедняк — сын служки! Разве у отца был хоть медный пятак за душой, чтоб дать сыну какое-нибудь приданое? Наследство матери — мир праху ее, — развалившийся деревянный домик за городом, продали на свадебные расходы. Я был самый младший, отец, блаженной памяти, тогда переселился в синагогу. Прихожане были не очень довольны этим. «Ну что ж, тогда пусть они сами дадут ему приданое, пусть они сами женят его!» — говорил отец.

И сколько, думаете вы, дали мне за мою золотую голову? Два трактата талмуда я знал наизусть! Обещали восемьсот злотых, а дали половину, зато сосватали мне невесту с лишним кусочком спины. Правда, на вторую половину приданого к свадебному договору приложили вексель.

Вы уже чувствуете, что перед вами — выскочка (другие стыдятся этого!). Просто скажу вам: я делал свое, а бог мне помогал. И по натуре своей я, видите ли, капризник, урожденный богач и с мягким сердцем к тому же.

Откуда? Это загадка, действительно!

Потому-то я и должен был бежать. Вы совсем не знаете, какой это ад — маленькое местечко для такого еврея, как, например, я, у которого в груди сердце, а не камень, у которого настоящее понимание жизни!

Во-первых, живет человек в местечке, как на большой дороге! Окна не завешены, кто ни пройдет мимо, заглянет. Захочет — остановится, прижмет нос к стеклу и посмотрит, не прибавилось ли что-нибудь в доме. Летом, когда окно открыто, просунет голову в окно с милым «добрым утром», «добрым вечером», — он с вами за панибрата! Вместе свиней пасли! И это мимоходом, когда ему некогда. Если же он располагает временем, то входит в дом. Вы не хозяин в своем доме! О том, чтоб постучать или позвонить, там понятия не имеют! Приходится еще за ним дверь закрывать!

Я не успел еще проснуться.

— Доброе утро, милый хозяин!

— Кто там?

Это Лия-молочница! Уже десять лет она носит мне молоко, так ведь она почти член семьи!

Корову свою она держит за городом, на том берегу реки. Поэтому зимой она вкатывается в больших солдатских сапогах и соломенных галошах. Она страдает астмой, и нагнуться снять галоши она не может. У нее течет с ног, с головы, и всегда красный носик тоже не совсем сухой! Еще есть у нее достоинство: она немножко косноязычна. Она говорит: «Тоброе удро, торогой фозяин!»

Что ей нужно, Лие-молочнице?

Совсем пустяк! Свалилась Чернушка, не про вас будь сказано! Необходим ветеринарный врач, а расходы понести должен я. Так она является ко мне на рассвете! Вы слышите: корова у нее заболела!

А корова, говорит она, почти моя корова: я ведь уже десять лет пью ее молоко.

Кроме того, Лия немножко приходится родственницей моей жене, седьмая вода на киселе, как говорится! Так она, наверное, имеет право…

Я достаю рубль, — и уходи!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Купец
Купец

Можно выйти живым из ада.Можно даже увести с собою любимого человека.Но ад всегда следует за тобою по пятам.Попав в поле зрения спецслужб, человек уже не принадлежит себе. Никто не обязан учитывать его желания и считаться с его запросами. Чтобы обеспечить покой своей жены и еще не родившегося сына, Беглец соглашается вернуться в «Зону-31». На этот раз – уже не в роли Бродяги, ему поставлена задача, которую невозможно выполнить в одиночку. В команду Петра входят серьёзные специалисты, но на переднем крае предстоит выступать именно ему. Он должен предстать перед всеми в новом обличье – торговца.Но когда интересы могущественных транснациональных корпораций вступают в противоречие с интересами отдельного государства, в ход могут быть пущены любые, даже самые крайние средства…

Александр Сергеевич Конторович , Евгений Артёмович Алексеев , Руслан Викторович Мельников , Франц Кафка

Фантастика / Классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Боевая фантастика / Попаданцы / Фэнтези
Смерть в Венеции
Смерть в Венеции

Томас Манн был одним из тех редких писателей, которым в равной степени удавались произведения и «больших», и «малых» форм. Причем если в его романах содержание тяготело над формой, то в рассказах форма и содержание находились в совершенной гармонии.«Малые» произведения, вошедшие в этот сборник, относятся к разным периодам творчества Манна. Чаще всего сюжеты их несложны – любовь и разочарование, ожидание чуда и скука повседневности, жажда жизни и утрата иллюзий, приносящая с собой боль и мудрость жизненного опыта. Однако именно простота сюжета подчеркивает и великолепие языка автора, и тонкость стиля, и психологическую глубину.Вошедшая в сборник повесть «Смерть в Венеции» – своеобразная «визитная карточка» Манна-рассказчика – впервые публикуется в новом переводе.

Наталия Ман , Томас Манн

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века / Зарубежная классика / Классическая литература