Читаем Избранное полностью

Во время этой запоздалой и в общем-то случайной исповеди появится Ирина Алексеевна, и Григорий Савельевич окажется вскоре на пороге новой жизни. Но он, так ждавший перемен, так ждавший какой-то новой жизни, этого порога не переступит, и лотом, когда он предаст свое чувство к Ирине Алексеевне, мы поймем, что вовсе не Кашеваров виноват в том, что Григорий Савельевич превратился в «бюрократического недоросля». Кашеваров — всего лишь конкретное внешнее обстоятельство, виноват же сам Григорий Савельевич, так рано капитулировавший перед жизнью. Когда-то он предал свое призвание, потом он предал свое чувство к жене, теперь он предал свое чувство к Ирине Алексеевне. Каждый раз, предавая самого себя, он что-то закрывал в себе навсегда и постепенно становился не только бюрократическим, но и духовным недорослем, неспособным по-настоящему откликаться ни на какие высокие чувства.

От произведения к произведению зреет писательское мастерство Вячеслава Шугаева. Тоньше и обусловленней становится психологический рисунок, богаче и одновременно емче вся образная структура его произведений. Шугаев всегда экономно относился к слову, поздние же его произведения (такие, как «Вольному воля», «Помолвка в Боготоле», «Арифметика любви», очерки об Александре Твардовском и Александре Вампилове, статьи о Бунине и Тютчеве) отмечены той высокой и самобытной культурой языка, которая позволяет говорить об обретении писателем индивидуального стиля, и этим стилем отмечены в полной мере не только последние его повести и рассказы, но и очерки, и публицистические статьи.

Но мы не случайно начали наш разговор с высказывания Вячеслава Шугаева о том, что в Сибири товариществу «служат преданно и неустанно, возвышая это служение до подвижничества». Нет, это все же не констатация достоверного факта, иначе не было бы у самого Шугаева зависти к товариществу бывших фронтовиков, иначе его произведения не заключали бы в себе столь острые и злободневные конфликты. Это лишь идеальное авторское представление о том, в какую сторону должны быть направлены нравственные искания наших современников.

Вероятно, прав окажется тот, кто скажет, что Шугаева более всего тревожит проблема отчуждения. Однако мы не ради упрощения разговора избегали этого современного научного термина. Как правило, «литература отчуждения» констатирует сам факт отчуждения, порой даже рассматривает его как единственно достойный человека XX века способ жизни, не ища никакого идеала за его пределами. Шугаев же рассматривает эту проблему с другой стороны, со стороны нравственного идеала, а сам факт отчуждения расценивает как духовное обнищание, не упрощая при этом сложных жизненных явлений и не избегая печальных житейских ситуаций.

Произведения В. Шугаева нашли заслуженное признание у широкого читателя и особенно у молодого. Большинство его повестей, рассказов, очерков печаталось в молодежных журналах.

За произведения, отражающие идейно-нравственное становление молодого современника, в 1977 году В. Шугаев удостоен премии Ленинского комсомола.

Настоящая книга Вячеслава Шугаева — это факт не только его творческой биографии, это факт духовной биографии и людей его поколения.


Анатолий ЛАНЩИКОВ

БИБЛИОГРАФИЯ

Прокатчик Иван Никонов. — Свердловск: Кн. изд-во, 1959.

Бегу и возвращаюсь: Повесть. — М.: Сов. Россия, 1966.

Любовь в середине лета: Повесть в монологах. — М.: Мол. гвардия, 1966.

Осень в Майске: [Повесть]. — М.: Сов. Россия, 1967.

Бегу и возвращаюсь. [Любовь в середине лета]. Повести. — Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1969.

Проводины: Повесть. — М.: Мол. гвардия, 1969. — (Молодые писатели).

Повести о жителях Майска. — Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1971.

Тунгусский берег: [Очерк]. — М.: Сов. Россия, 1972.

Дед Пыхто: Сказки для Алены. — Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1973.

Белый Север: Размышления в дороге. — Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1973. — (Черты сегодняшней Сибири).

Забытый сон: Повести / Предисл. В. Тендрякова. — М.: Современник, 1973.

Деревня Добролет: Очерки, размышления. — Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1975.

Кое-что о сибиряках: [Очерки]. — М.: Сов. Россия, 1975. — (Писатель и время). (Письма с заводов и строек.)

Вольному воля: Повести, рассказы / Предисл. А. Ланщикова. — М.: Современник, 1977.

Таежные караульщики: Сказки для Алены. — Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1977.

Дождь на Радуницу: Повести и рассказы / Послесл. В. Гейдеко. — М.: Мол. гвардия, 1978.

Арифметика любви: Повести и рассказы. — М.: Сов. Россия, 1979. — (Российские повести и рассказы).

Петр и Павел: Повести и рассказы. — Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1979. — (Соврем. сиб. повесть).

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Клуб банкиров
Клуб банкиров

Дэвид Рокфеллер — один из крупнейших политических и финансовых деятелей XX века, известный американский банкир, глава дома Рокфеллеров. Внук нефтяного магната и первого в истории миллиардера Джона Д. Рокфеллера, основателя Стандарт Ойл.Рокфеллер известен как один из первых и наиболее влиятельных идеологов глобализации и неоконсерватизма, основатель знаменитого Бильдербергского клуба. На одном из заседаний Бильдербергского клуба он сказал: «В наше время мир готов шагать в сторону мирового правительства. Наднациональный суверенитет интеллектуальной элиты и мировых банкиров, несомненно, предпочтительнее национального самоопределения, практиковавшегося в былые столетия».В своей книге Д. Рокфеллер рассказывает, как создавался этот «суверенитет интеллектуальной элиты и мировых банкиров», как распространялось влияние финансовой олигархии в мире: в Европе, в Азии, в Африке и Латинской Америке. Особое внимание уделяется проникновению мировых банков в Россию, которое началось еще в брежневскую эпоху; приводятся тексты секретных переговоров Д. Рокфеллера с Брежневым, Косыгиным и другими советскими лидерами.

Дэвид Рокфеллер

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное