Избранное

Когда Сэмджид впервые услышала рассказ Раднаевой о том, как она познакомилась со своим мужем, как они полюбили друг друга, ей даже показалось, что это люди с какой-то особенной кровью. Какая же у них любовь! Какой гармоничный союз! Вот ведь как бывает — эти двое, хоть они и разной национальности, создали семью, и какую крепкую семью! Так, видно, и все многочисленные народы и народности Советской России в огне великой революции выковывают общую необыкновенную судьбу. Каким же замечательным должен быть муж Раднаевой — и внешностью, и характером! Так она думала тогда. А теперь, глядя на него, узнав о нем побольше, поняла, что этот человек, с юных лет вставший под знамя революции, ее верный солдат, голубоглазый сын русского крестьянина Володя Самарин — самый обыкновенный человек, добрый и отзывчивый. Таким он и должен быть! Он учился в Берлине и Париже, выполнял ответственную работу, но остался простым и скромным. И вот теперь он приехал в Монголию, чтобы работать на благо ее народа, делить с ним хлеб насущный, помыслы и чаяния. Думая так, Сэмджид испытывала радостное чувство удовлетворения и успокоенности.

— Мункэ, расскажи мне о себе, — обратилась она к своему соседу.

Тот снова дотронулся до ее локтя, но уже более решительно. Видно, хмель прибавил ему смелости.

— Рассказать о себе? А мне, собственно, нечего о себе рассказывать. Вообще-то я в некотором роде генеральский сын. Отец мой, хоринский бурят, служил в царской армии, оказался одним из немногих, кому удалось дослужиться до солидных чинов. В молодости он учился в Петербурге, в военно-медицинской академии, отличился в русско-японской войне, был награжден, получил генеральское звание. В общем, оторвался от народа. После Октябрьской революции отец подался в Маньчжурию. Я пошел по стопам отца, стал медиком. Но только не повторил его ошибки, а встал на сторону революции. Даже фамилию изменил, теперь я не Цедыпов, а Цеденов. Взял фамилию дяди. Вот и все.

— Ты один сын у отца?

— Есть у меня еще старший брат, Сангарил… Он тоже, как и отец…

— Постой, ты говоришь — Сангарил? Сангарил…

В глазах у Сэмджид потемнело, все расплылось.

— Что с тобой, Сэмджид? Что случилось?

— Да так, ничего. Что-то вдруг плохо мне стало…

— Давайте-ка все выйдем на свежий воздух, погуляем по берегу Толы.

Голос Элдэв-Очира, предложившего погулять, словно донесся откуда-то издалека, глухо и неясно.

7

Баатар и Дуламсурэн шли по берегу Толы. Вокруг все дышало очарованием лета. Горы, степь и ясное небо купались в прозрачном знойном мареве, озаренные лучами солнца. Земля нежилась в этой благодати, подставив солнцу свою богатырскую грудь, покрытую цветным разнотравьем и зеленой порослью деревьев.

Баатар был в новеньком голубом дэли, на голове — военная фуражка. На Дуламсурэн дэли был зеленого цвета, в тон окружающей их природы. Ростом Баатар был не намного выше Дуламсурэн, но сложением крепок, широкоплеч и широкогруд. Ему лишь недавно исполнилось двадцать лет, но даже в походке его чувствовалась недюжинная сила и взрослая основательность. Дуламсурэн станом стройна, гибка и очень женственна.

Баатар то и дело украдкой заглядывал в черные глаза спутницы, и трудно было догадаться, о чем он в этот момент думает. Но у обоих в глазах можно было прочитать ощущение счастья, в них отражалась вся красота окружающего мира, радость и праздничное ликование. Дуламсурэн шла задумчивая, накручивая конец косы на палец. В душе звучала радостная мелодия счастья.

Глубоко вздохнув, Баатар прервал затянувшееся молчание:

— Послушай, Дуламсурэн… — и снова умолк, не зная, что сказать дальше.

— Что ты сказал? — откликнулась она, взмахнув ресницами.

— Погуляем еще?

— Погуляем.

— Смотри, какие там ивы, сплошные заросли…

— А здесь как раз брод на реке.

— Давай доберемся до той вон рощицы, где тополя.

— Давай.

— Искупаемся?

— Ты купайся, а я у воды посижу.

— Знаешь, а ваша Тола тоже красивая река, как и наш Онон.

— Ага. Мы с тобой оба — дети красивых рек. — И она продекламировала:

Тина зеленая в речке растет,
Как хлебная нива, в воде зеленеет…

Потом просто и искренне сказала:

— А твоя сестра Сэмджид — очень хорошая девушка. Она мне как старшая сестра.

— Да, она у нас хорошая.

— Интересно… Вот мы жили-жили, не зная друг друга, и вдруг встретились с ней. Я ведь шагу теперь не ступлю без ее одобрения… Вот и с тобой, не будь ее, могли бы не встретиться.

— Как это не встретились бы… — Огорченный таким предположением, Баатар замолк, губы его дрогнули.

Дуламсурэн горячими ладонями сжала его щеки и, утешая, словно маленького, сказала:

— Сэмджид мне как сестра, и с тобой мы, видишь, встретились.