Избранное

Натан Майер Ротшильд, «мрачная тень» лондонской биржи, чересчур хитер и слишком осторожен. Разумеется, он охотно вложил бы средства в строительство моста теперь, после того, как благодаря своей чрезмерной осторожности и полному отсутствию фантазии упустил возможность использовать железнодорожную строительную лихорадку. К тому времени как Натан Майер Ротшильд углядел эту великолепную возможность, по всей Англии уже началось железнодорожное строительство, и он, по сути дела, остался за бортом. Его промах теперь желает исправить венский Ротшильд — Соломон. Присланные им специалисты уже находятся здесь, в Англии: Соломон выхлопотал им у Меттерниха разрешение на поездку. С помощью Меттерниха Соломон Ротшильд приобретает и концессию на постройку первой в Австрии северной железной дороги. Но если он, Сечени, вздумает строить железную дорогу, то лучше вступить в контакт с бароном Дёрдем Синой: тот тоже банкир не из последних. Ротшильды опираются на своего благодетеля Меттерниха и нажили богатства, используя возможности отжившего строя — феодализма. Сечени, автору экономического труда «Кредит», не составляет труда подметить это. Ему кажется более подходящим банкир-грек с его современной капиталистической ориентацией; когда придет черед строить железные дороги и в Венгрии, он станет придерживаться Сины. А сейчас он рассчитывает, что Сина финансирует постройку моста…

Впрочем, все не так просто… С Ротшильдами поддерживает связь Йейтс — тот самый Йейтс, кто рекомендовал ему Кларка, Это обстоятельство тоже вызывает у Сечени недоверие. И на следующий день он встречается с американским инженером.

Американец Райт — противник подвесных мостов. У них в Америке, рассказывает он, возводят деревянные мосты.

Нет, для венгерских условий это вряд ли подойдет! Сколь ни велики симпатии Сечени к американцам, американским свободам и Джорджу Вашингтону, в Венгрии нельзя, попросту невозможно строить мост из дерева. Ведь неизвестно, сумеют ли даже каменные опоры противостоять чудовищной силе дунайских ледоходов. Для будапештского моста надобно железо, и только железо. Хотя и тут требуется все обмозговать хорошенько. К примеру, не ударит ли молния в мост? Рассуждения Кларка на этот счет весьма туманны… Правда, Бенджамин Франклин, автор излюбленных Сечени трудов, изобрел громоотвод, но тем не менее… И каким должен быть этот железный мост? Кларку так и не удалось развеять его опасения: цепные мосты сильно раскачиваются. Мост, качающийся из стороны в сторону, — только этого не хватало! Да тут против него ополчатся все члены апелляционного суда Венгрии, все недруги зашевелятся… Не так давно в Кёльне духовенство воспротивилось введению газового освещения, провозгласив, что «прегрешением противу господа было бы делать светлой ночь, коль скоро господу угодно было сотворить ее темной». О, сколько вопросов еще предстоит разрешить, прежде чем удастся приступить к строительству!

7 октября Сечени осматривает предприятия Йейтса.

На заводе в Госпел-оуке трудится две тысячи человек, «мрачных циклопов». Сечени в сопровождении владельца ходит среди них. Йейтс не разговаривает со своими рабочими, а те словно и не замечают праздно расхаживающих чужаков. Ни поклона, ни слова приветствия, ни улыбки — приветливой или же угодливой. «Мрачные циклопы» никак не реагируют на их появление. Сечени понимает природу их поведения и объясняет ее следующим образом:

«Вот вам английское равноправие, порожденное давними правами и обычаями».

Ах да, он делает еще одно замечание:

«Неслыханная беспечность! В 1831 году тринадцать человек лишились тут жизни».

Крепостник-помещик, которому известно, что крестьяне его ходят в дырявых портах, все же не даст своим подневольным людям погибнуть или пропасть с голоду. Он бережет их — хотя бы как не очень ценную скотину. Даже ему — человеку, который ни разу в жизни не сделал пожертвования на постройку больницы или иные благотворительные цели, бросается в глаза чудовищное бездушие капиталистических нравов. На железолитейных заводах вроде предприятий Йейтса или на рудниках жизнь «вольного» наемного рабочего ценится не дороже лошади, запряженной в вагонетку. Йейтсу принадлежит не сам человек, а лишь его труд. Он — не хозяин над рабочими, но участь их в его жестоких руках: от него зависит их заработная плата, а стало быть, и сама их жизнь. При таких отношениях уж не до взаимных приветствий…

20 октября завершается обсуждение в форме вопросов и ответов. Но Сечени по-прежнему не избавился от своего недоверия и продолжает изучать английские мосты. 23 октября он осматривает мост через Менийский пролив, великолепное творение старого Телфорда: