Избранное

Картина жизни у Крлежи, какой бы мрачной и гнетущей она ни была, какими бы сгущенными красками ни рисовалась, никогда не бывает ни односторонней, ни упрощенной. Это всегда широкое полотно, на котором во всех проявлениях запечатлена хорватская действительность времен Австро-Венгерской монархии. Мы видим на этом полотне великолепно, реалистически очерченных типов, представляющих почти все общественные группы.

В различных слоях общества Крлежу особенно интересуют люди, потерпевшие в жизни крушение. Писатель часто подчеркивает в образах этих героев биологический момент, но в конечном счете судьба их всегда определяется социальным фактором. Достаточно проанализировать характеры этих героев, мотивы их поступков, чтобы увидеть, что истоки их болезненной психологии и причины их личных трагедий кроются в окружающих общественных условиях. Биологические же факторы лишь усиливают душевный кризис этих людей и обусловливают бурные формы переживаемых ими кризисов. Таковы Глембаи — «вереница в триста душ», олицетворяющая хорватскую буржуазию и дворянство. Этих людей приводит к катастрофе их главный жизненный принцип — «все для денег и ради денег». Движимые этим высшим мотивом своего существования, идя по пути «превращения крови в деньги», они вырабатывают в себе особую кастовую психологию «глембаевщины». Разложение семьи Глембаев, убийства, самоубийства, вырождение, проституирование, характерные для членов этой семьи, — логическое следствие осужденного писателем образа жизни собственников.

Наряду с этим на страницах книг Крлежи мы встречаем надломленных людей из среды мелкобуржуазной интеллигенции. Одни, ощущая бессмысленность своего существования, проникаются анархическими настроениями, нигилизмом, но, неспособные на какое-либо активное сопротивление реакции, превращаются в циников (Кириалес в романе «Возвращение Филиппа Латиновича») или впадают в апатию (Филипп в том же романе). Другие находят в себе силы активно выступить против ненавистной им буржуазной среды, но остаются одиночками, не ищут себе опоры в прогрессивных общественных слоях, бунт их непоследователен и недолговечен. Одинокие, растерянные, лишенные энергии и стойкости, они осуждены на поражение (хорват из драмы «В лагере», главный герой романа «На грани рассудка» и другие). Наконец, личную драму переживают и те интеллигенты, которые хотя и примыкают к революционному движению, но воспринимают его по-мещански романтично. Они не в состоянии освободиться от своего индивидуализма, понять, как нужно бороться за справедливый общественный строй.

Трагичность судеб всех этих персонажей лучше всего выражает главный герой романа «На грани рассудка»: «Я знаю, чего я не хочу, а это, разумеется, не так уж много. Нужно бы знать, чего следует хотеть…»

Крлежа с большим мастерством показывает внутренний мир людей этого типа, глубоко проникает в их психологию. Собственный жизненный опыт помог Крлеже понять людей, которые, ненавидя буржуазное общество, блуждают в поисках выхода. Убежденный противник старого мира, Крлежа в этих слабых и колеблющихся людях, пассивных наблюдателях и бунтарях-одиночках осуждает комплекс представлений, сформированных капиталистическим общественным порядком. Раскрывая слабость этих людей и пагубность их индивидуализма, Крлежа выносит приговор и своим собственным заблуждениям и предрассудкам.

Мотив гибели играет у Крлежи немалую роль и тогда, когда он изображает народ, представителей крестьянства, рабочего класса — вообще неимущих слоев. Но если представители буржуазии и дворянства приходят к крушению в силу логики всей своей жизни, в силу исторической обреченности, если буржуазные интеллигенты терпят крах в силу своего индивидуализма, то люди из трудовых слоев страдают и гибнут, раздавленные страшной машиной эксплуататорского строя. Однако Крлежа не всегда умеет разглядеть подлинное значение революционного потенциала народных масс, Он не сумел правдиво, всесторонне изобразить тех людей из народа, которые не только разрушали старый мир, но знали, каким путем нужно идти к созданию нового мира. Поэтому революционеры у Крлежи — это или символические жертвы (Павле и его товарищи в драме «Голгофа»), или колеблющиеся, слабые интеллигенты (Куней в новелле «In extremis»).

В то время, когда Крлежа писал свои новеллы, драмы и романы, им владело мироощущение человека, сознающего, что окружающий его общественный порядок — проклятие для людей, кошмар, который их давит. Главным для него было разоблачить этот мир, показать его обреченность. И революцию Крлежа тогда понимал в первую очередь как разрушение, отрицание старого мира. Поэтому его произведения, в которых с огромной силой осуждается буржуазный порядок, звучат как страстный призыв к разрушению этого темного царства. Мрачные картины жизни, созданные писателем, будят ненависть к гнету и насилию над человеком.

М. Богданов.