Избранное

Сразу же после войны Крлежа публикует одно за другим прозаические и драматические произведения, в которых рисует страдания народа, разоблачает австрийскую военщину и милитаризм, показывая одновременно рост недовольства в народе, среди солдат, трагедию людей, ищущих выхода из кошмара войны. Этим темам посвящен цикл новелл «Хорватский бог Марс» (среди них «Три домобрана»), написанных в 1918—1923 годах. Те же мотивы разрабатывает Крлежа и в драмах «В лагере» (в первой редакции, относящейся к 1920 г., она называлась «Галиция»), «Голгофа» (1922) и «Вучьяк» (1923). В 1918—1925 годах Крлежа создает еще один цикл новелл о войне, тяжелой жизни народа и его революционной борьбе. Напечатанные сначала в различных журналах, они в 1933 году вышли отдельной книгой под названием «Тысяча и одна смерть». Силой обличительного пафоса особенно выделяется в этом сборнике новелла «Гроссмейстер подлости», в которой автор показывает страшную жизнь городской бедноты в капиталистическом городе, судьбы духовно и физически изуродованных людей. В 1926—1930 годах Крлежа создает цикл «Глембаи», состоящий из ряда новелл и трех пьес: помещенная в настоящем сборнике драма «Господа Глембаи» (1928), «В агонии» (1928), «Леда» (1930). Этот цикл, в котором прослежена история нескольких поколений загребской буржуазно-патрицианской семьи, содержит самую резкую критику правящих классов Хорватии. Пьесы этого цикла представляют не только новый этап в творчестве Крлежи, но и лучшие его произведения в области драматургии. После цикла «Глембаи» в течение следующих десяти лет написаны три романа: «Возвращение Филиппа Латиновича» (1932) — книга, рисующая моральную, идейную и психологическую дегенерацию буржуазной интеллигенции; «На грани рассудка» (1938) — беспощадная критика лицемерной морали «верхов общества» и уже упоминавшийся выше «Банкет в Блитве» (1939). В 1936 году Крлежа издал одно из лучших своих поэтических произведений — «Баллады Петрицы Керемпуха».

Кроме того, Крлежей написано множество статей, вошедших в сборники «Моя расправа с ними» (1932), «Эссе» (1933), «Европа сегодня» (1935), «Книга статей» (1936).

После второй мировой войны Крлежа продолжал свою деятельность в основном в области публицистики и написал много статей, в которых рассматриваются различные вопросы культуры и искусства.

Богатое и многообразное творчество Мирослава Крлежи всеми своими корнями связано с югославской действительностью периода первой мировой войны и двадцатых-тридцатых годов. Развиваясь в общем русле литературного процесса того времени, творчество Крлежи оказало большое влияние на развитие всей современной югославской литературы.

В чрезвычайно сложной идейно-политической и литературной борьбе, происходившей в период между двумя войнами, творчество Мирослава Крлежи, несмотря на все его противоречия, сыграло весьма положительную роль. Борясь против декаденства в самом себе, усваивая революционную идеологию и идя в своем творчестве к реализму, Крлежа, как писатель, редактор литературных журналов и публицист, воспитал целое поколение югославских литераторов.

Мрачная действительность монархической Югославии, с ее национальным неравенством, военно-фашистской диктатурой, коррупцией, проникшей во все поры общества, нищетой и невежеством народа, глубоко волновала Крлежу. На его восприятии действительности отразились и неодолимое стремление добраться до сути вещей, и, казалось бы, противоречащая его натуре, но все же свойственная ему меланхолия, и страстный протест против буржуазного угнетения человеческой личности, составляющий пафос реалистической струи его творчества.

Стремясь разбудить в душе читателя протест против невыносимой жизни, Крлежа переплетает в своем творчестве поэтически-образное начало с памфлетно-публицистическим. Свойственный раннему Крлеже символизм, часто встречающиеся в его произведениях натуралистические детали, грубость диалога в пьесах не в состоянии лишить произведения Крлежи огромной впечатляющей силы изображения общества, пораженного смертельной болезнью.

Стиль Крлежи — напряженно экспрессивный. Богато разветвленная, нервная фраза, передающая биение мысли; подбор зрительных, слуховых и прочих ассоциаций, заражающих читателя определенным настроением; обилие символов, посредством которых автор или герои осмысливают окружающее (например, образы, ассоциирующиеся с актом распятия, в «Первой мессе Алоиза Тичека»); неожиданно широкие обобщения или разяще иронические ремарки, вплетенные в повествование; точнейшее, порой граничащее с натуралистическим воспроизведением живой речи в репликах героев (особенно в драмах глембаевского цикла); порой чеканная лапидарность, когда скупо бросаемые слова обретают необычайную силу и значимость, — таков далеко не полный перечень характерных для писателя приемов.