Избранное

Мэр с трудом сумел протолкаться через взбудораженную толпу. Снег шел все гуще и гуще, ложась пушистой каймой на мягкую, с широкими полями шляпу мэра, на его плечи, ботинки, застревал в бороде. Там и сям в толпе появились раскрытые зонтики, словно черные, внезапно выросшие грибы; незаметно поднявшийся ветер бросал снег людям в лицо. Но зато стало гораздо теплее, на термометре в центре площади ртутный столбик стоял на минус трех градусах. В толпе ходили не поддающиеся проверке слухи, будто рабочие с известковых карьеров, в большинстве итальянцы, в полном составе едут на грузовиках к городу и собираются захватить муниципалитет. Бастовали уже и коммунальные рабочие: никто не выходил убирать снег. Мэр пересек улицу Серветт и прошел мимо толпы безработных и стачечников, что стояли вдоль стен, не смешиваясь с обывателями; зловещее молчание сопровождало его; лишь когда он прошествовал мимо, за спиной его взвился крик, тут же подхваченный многими.

— Поторопитесь, господин мэр! — хрипел позади простуженный голос. — Поскорей, господин мэр, мы тоже мерзнем!

Прежде чем он успел свернуть в подъезд, его догнала женщина в черном.

— Господин мэр, — жалобно причитала она, склонив свое бледное, морщинистое лицо так близко к плечу мэра, что оно едва не касалось налипшего на пальто снега, — ради бога, скажите моему мужу, пусть он сейчас же спускается домой.

— Какому мужу? — нервно спросил полицмейстер.

— Лемонье. Жану Лемонье! Этот несчастный вечно во все суется, и всегда с ним что-то случается, — грустно ответила женщина. — Вот увидите, господин капитан, с ним и в этот раз что-нибудь приключится. Где какая-нибудь беда, уж он ее не пропустит. И работа у него есть — так чего ему ради других-то на крыше мерзнуть?

Полицмейстер кивнул:

— Разумеется, я передам!

Мэр тоже повернул голову к женщине и сказал тихо:

— Успокойтесь, пожалуйста! Они все скоро спустятся вниз.

— Ага, отступают-таки господа? — раздался в толпе злорадный голос.

Мэр повернулся и быстро вошел в подъезд; за ним поспешил полицмейстер. Когда они вместе с консьержем выбрались на крышу, снег уже покрыл гонт сплошным слоем, и выбираться на скользкий крутой скат без всякой страховки едва ли решился бы даже более привычный к опасности человек. До края крыши, откуда можно было переговариваться с рабочими на соседнем доме, было шагов пятьдесят. Консьерж отправился вниз и вернулся с двумя пожарниками, те обвязали мэра и полицмейстера за пояс веревками и дали им в руки багры; снаряженные, как альпинисты, два почтенных господина двинулись в путь.

Они добрались до громоотвода. От крыши напротив уже оставались лишь одни стояки; снесены были и перегородки на чердаке; рабочие небольшими группами отдыхали в разных его углах. Под навесом, на скорую руку сколоченным из досок для защиты от ветра и снега, лежал кто-то, завернутый в одеяла; остальные сидели, прислонившись к стене чердака, рядком, будто голуби в непогоду. Когда мэр с полицмейстером появились напротив, рабочие остались сидеть, неторопливо переговариваясь; только четверо: Фернан, Рюттлингер, Песталоцци и Серафен — поднялись и неспешно подошли к краю.

— Добро пожаловать, господин Граубюндель! — послышался чей-то голос. — Приятно, что решили нас навестить!

Коротышка Бернар сунул руку в карман и завел свою птичку, хотя вряд ли можно было надеяться, что щебет ее будет слышен на соседней крыше.

— А, господин капитан, и вы пришли! — крикнул Нэгели. — Принесли обещанное вино?

— Вам еще и вино? — отвечал полицмейстер. — У вас, я вижу, и так прекрасное настроение.

Послышался смех.

— У нас-то прекрасное, — сказал кто-то. — А у вас, господин мэр?

Снег за две-три минуты покрыл высокие переговаривающиеся стороны белым мягким покрывалом.

— Очень рад, господа, видеть вас в добром здравии, — крикнул мэр. И умолк, повернувшись к полицмейстеру: очевидно, тот как раз обратил его внимание на лежащего под навесом неподвижного человека.

— У вас что-то случилось? — спросил он затем.

— Нет, у нас все в порядке, — прозвучал ответ. — Насморк вот один подхватил!

— Переел за обедом, — подхватил еще кто-то, — теперь в сон клонит бедного!

— Кто это? — спросил мэр.

— Не имеет значения, господин Граубюндель, — вмешался Фернан, прежде чем тому успели ответить. — Тут у нас все в порядке! Чему обязаны вашим визитом, господа?

— Какой ветер занес вас так высоко, — выкрикнул сзади Бернар и, растерев онемевшие от холода руки, громко хлопнул ладонью по колену, — куда даже птицы не залетают?

Полицмейстер сделал шаг к краю крыши, к жестяному желобу водостока, и, опершись на багор, встал прямой, словно статуя.

— Фернан, — крикнул он, — мы знакомы с вами лет двадцать. Позвольте дать вам один совет!

Фернан приставил к уху ладонь.

— Прекратите все это! — продолжал полицмейстер. — Вы и так достаточно натворили дел этой гангстерской выходкой!

— Да не может быть! — выкрикнул чей-то насмешливый голос. — Конечно, если б мы заранее знали!..

— Что, сильно шумят внизу? — с любопытством спросил Серафен и захохотал во всю глотку, показав все свои тридцать два белоснежных зуба.