Избранное

— Ну так я вам скажу. Вы не ошиблись в нем. Михеев и рекомендовал вас нам… Как вы относитесь к тому, чтобы работать у нас?

Пауза.

— Не знаю, право… Мое отношение зависит от того, смогу ли я у вас быть полезным.

— Характер работы? Разведчик.

Пауза. Майор продолжает:

— Нам нужны люди  т у д а… Волевые, смелые командиры-организаторы… Да, прежде всего организаторы… сплотить силы, установить агентуру… наладить связь… Партизанские группы разъединены, нет единого центра, нет единого руководства… Хотя сопротивление оккупантам растет…

— Не уверен, смогу ли я в короткий срок освоить профессиональные навыки, — говорит Гнедаш.

— У вас они отчасти имеются. Да!.. Разведчиками рождаются. Поверьте, прежде чем пригласить вас сюда, мы изучили вашу, скажем так, биографию. Она нас устраивает… Выдержка, трезвость ума… Знание языка — вы ведь владеете немецким?

— Да, здесь мне повезло. В нашем селе издавна жили немецкие колонисты — двор ко двору. Я с детства научился говорить. И в школе мне, естественно, легко давался язык. Но меня тревожит произношение.

— Это специалисты послушают. Будут ставить. Баварское, берлинское, силезское — там уже решат, подведут под легенду. Главное — основа есть. Ну, а стрелять ведь тебя не надо учить? — майор переходит на «ты».

— Нет.

— Значит, язык, спецподготовка… А главное, чтоб голова на плечах была. По характеру ты аналитик. Это и хорошо и плохо. Пока ты избираешь оптимальный вариант — время ушло. А подчас нужно решать мгновенно. Что на этот счет думаешь?

— Это меня тоже в какой-то мере тревожит, — задумчиво отвечает Гнедаш. — Заторы бывают, но… Под Медынью у меня был такой случай. Наша колонна двинулась в бой. Танки шли развернутым строем. Вдруг радируют: «Впереди минное поле»…

Майор понимающе закивал головой:

— Ну, ну, знаю, слышал, даже читал в газете. Газетчики постарались рассказать про твой подвиг. Можно считать, что реакция была мгновенной, хотя вариант ты избрал самый опасный для себя — во время атаки высунуться из люка по пояс и показывать направление машинам… Это, дорогой мой, все равно что закрыть собой амбразуру, а? Видишь ли, у нас ты все время рисковать будешь. Но риск риску рознь. Надо взвешивать. Открытый бой — это совсем другое. Там ты знаешь, что нужно делать… Ты выполняешь команду… Все! Разведчик — нет… Тут у тебя для каждой минуты — своя ситуация…

— Значит, нужно анализировать, — улыбнулся Гнедаш.

— Не об этом речь, — несколько разочарованно говорит майор и, помолчав, добавляет: — Конечно! То есть без этого ни шагу… Но — что превалирует? К чему склонность — стрелять или анализировать? Мы это тоже учитываем.

— Вы меня извините, — мягко сказал Гнедаш, — у меня, верно, есть этот недостаток, как бы уйти в себя… Я могу отвечать на вопросы, но… Это бывает, когда я думаю о чем-то серьезном… Сейчас, поймите меня, решается многое.

«Слава богу! Заговорил человеческим языком…»

— Да, конечно. И я не буду темнить. Речь идет о вполне реальной перспективе работать у нас.

— Я понял.

— Пойдешь?

— Если все зависит от моего ответа — то да.

— С желанием?

— Мне одного жаль: на тридцатьчетверке, как видно, уже не воевать. Отличные, между прочим, машины.

— Ничего. Будешь ездить на «оппелях», «мерседесах»… Сам ведь водил — все карты в руки. Между прочим… — Майор на секунду останавливается как бы в нерешительности и затем, улыбаясь, продолжает: — Не обидишься? Тебе на роду написано быть разведчиком и работать именно там, у немцев. Не догадываешься почему?

Гнедаш молчит, а затем смущенно спрашивает:

— Что, похож?

— Ну! Блондин с голубыми глазами! Чистый тип арийца! Насчет размеров головы — не знаю. Замеряй! Будешь у них образцово-показательный…

Дав себе отдых этой шуткой, майор пускается в рассуждения о роли разведчика:

— И солдат на фронте, и разведчик в тылу врага делают одно и то же дело. Но солдат, снайпер, может в лучшем случае убить двести, триста фашистов, подбить десяток «тигров». А разведчик, если он точно действует, может уничтожить целую армию, развалить фронт. Возможности их неодинаковые. В чем же тут дело?

— Очевидно, в специфике…

— Верно, но в чем она? Да, нелегко… Приходится все рассчитывать и даже быть скупым на такие качества, как смелость, отвага, то есть все это остается, но где-то подспудно…

— Эту сторону, мне кажется, я понимаю, — задумчиво, даже как бы колеблясь, говорит Гнедаш.

— А это самая главная сторона! Идет вражеский эшелон. Есть возможность взорвать его. Партизан не задумываясь сделает это. А разведчику надо думать: взрывать или, может быть, важнее проследить, куда идет эшелон. Это я к примеру…

— Понимаю.

— Обстоятельства складываются так, что тебе по ходу дела нужно присутствовать при карательной акции. Ситуация сложная… «Увидел фашиста — убей его!» — этот лозунг для нас не подходит.

— Поэтому он висит у вас в коридоре, — улыбаясь, говорит капитан.