Избранное

Генерал скоропостижно скончался, скошенный апоплексией. С его смертью начался быстрый и неуклонный упадок Первина — тут точно плотину прорвало. Отныне заведенный в нем обиход должен был поддерживаться одной пенсией генеральши — покойник ничего после себя не оставил. Завести в имении хозяйство, лишившееся даровых рабочих рук, оказалось не по силам вдове — петербургской барыне, привыкшей широко жить да и не умеющей разумно ограничить прежние привычки.

Однако что-то приходилось предпринимать. Елена Андреевна стала вводить какие-то перемены, но не следуя разумному плану, а лишь уступая напору запутывающихся дел. Потому и прок от них был невелик. Как бы то ни было, шестиместное ландо окончательно водворилось в дальнем углу каретного сарая за упразднением необходимой для него четверки лошадей. Покупателей на эту стопудовую колымагу не нашлось. Фартуки и верх очень скоро исчезли, употребленные на голенища кое-кем повлиятельнее из дворни; сукно проела моль, а набивку сидений понемногу вытаскали себе на гнезда крысы.

В доме исчезли гайдуки, метрдотель, прекратились обеды и съезды в традиционные дни. Поубавилось прислуги.

Александр Семенович стал совмещать должности официанта и выездного лакея. Это оказалось его последним превращением: так он и состарился, подавая генеральше за столом и выезжая с ней на козлах кареты в Петербурге и коляски — в Первине.

4

Хронология событий совершенно спуталась в памяти Александра Семеновича. Ему трудно сказать — когда, например, был продан заповедный бор Кедровка или когда всколыхнуло Россию убийство царя. Произошло это после смерти барина. Но когда? Тарелки, дымящиеся миски, столовое серебро, господский гардероб, козлы экипажа, буфетная и передняя — вот и все его поприще. Тут время измерялось покупкой новой ротонды генеральше, заменой выездной лошади, сроками закладов в ломбарде.

Что касается воспоминаний, то было у него одно давнее, которое он хранил где-то глубоко в сердце, но и оно выветрилось и совершенно остыло.

Появилась как-то на дворне Настя, дочь скотницы Авдотьи. Девушку определили в прачечную, потом перевели на кухню и затем в дом, горничной. Если очень напрячь память, в ней возникнут живые темные глаза и послышится легкая походка. Когда-то сладко замирало сердце от ласково-доверчивого взгляда этих глаз. А потом… потом он стоит в угловой голубой гостиной. Барыня наклонилась над столиком: слышно, как быстро и точно прокалывает плотную бумагу шило и изредка звякает трафарет. Генеральша ежедневно посвящает время до обеда накалыванию книг для приюта слепых, где она состоит попечительницей. Тексты для них подбираются из увесистого тома «Училища благочестия, или Примеры христианских добродетелей» под редакцией иеромонаха Мордария.

— Что это ты выдумал, Александр? Жениться на Насте? Взвесил ли ты хорошенько? Пойдут дети… Сам знаешь — в петербургской квартире тесно. Конечно, теперь все могут поступать, как хотят, господа уже не дают разрешения, и вы с Настей вольны поступить, как вам вздумается. Но только я в своем доме держать вас больше не смогу, Александр… Мне жаль с тобой расстаться, еще отец твой у нас в доме умер, покойный барин тебя отличал…

Чем и когда отличал его генерал, Александр Семенович, помнивший лишь свой всегдашний трепет перед ним, угадать, конечно, не мог, однако поступить наперекор своей барыне не посмел.

В ту зиму уехал он с генеральшей в Петербург без Насти. Ее оставили в деревне. Она вскорости взяла расчет, ушла в город и как в воду канула.

Несколько лет все томило Александра Семеновича ощущение, что он отказался от чего-то хорошего, теплого, дававшегося ему в руки… Потом все это забылось, как неизменно хоронит память человеческая хорошее и дурное, дорогое и ненавистное… Лишь в самые хмурые дни, когда ломит поясницу, мозжат ноги и тяжело ощущается одинокая старость, в безотрадные мысли старика вплетается сожаление об упущенном счастье.

Потекли дальше годы, ничем не отмеченные, заполненные прислуживанием не злой, но капризной барыне.

Со временем Александр Семенович сделался доверенным лицом в доме, советником генеральши в хозяйственных делах. И в силу этого стал считать себя стоящим много выше остальной прислуги. С ней он не сходился, держался особняком.

В приезды Елены Андреевны к Балинским — она изредка навещала свою племянницу Юлию Владимировну — мы, подростки и дети, стайкой облепляли палисадник, глазея на великолепный выезд генеральши. Кучер вываживал разгоряченных лошадей, шагом проезжая взад и вперед по кленовой аллее возле дома, потом останавливался в густой тени деревьев, поодаль от крыльца, в ожидании приказания подавать.

Александр Семенович прогуливался тут же либо подолгу стоял на одном месте, уставившись куда-то в одну точку, недоступный и сурово сосредоточенный. Кто-нибудь из женской прислуги робко подходил к нему, приглашая зайти откушать чашку чая, выпить квасу со льда и посидеть в прохладе девичьей. Старый лакей коротко отказывался и продолжал свою одинокую прогулку неподалеку от коляски.