Избранное

— Дерьмо она собачье, твоя Салли. И никого я не боюсь. А если хочешь знать, то я гуляю в другом конце города.

— Правда? — обрадованно спросил Джон.

Джим был доволен, что солгал.

— Еще бы, — он напустил на себя таинственный вид. — Мы с Бобом туда частенько ходим. И вся бейсбольная команда тоже. На кой нам эти пай-девочки?

— Понятно.

— И потом, Салли не такая уж недотрога.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, и все.

— Боб Форд то же самое говорит.

Джим возился с ящиком своего стола, не обращая внимания на брата. Он, не понятно почему, чувствовал себя не в своей тарелке. Вообще-то они с братом жили душа в душу…

Джим посмотрел в пыльное зеркало над столом: стоит сегодня бриться или нет. Решил отложить бритье до возвращения. Он рассеяно провел ладонью по своим коротко остриженным светлым волосам, радуясь, что сейчас лето, когда все стригутся покороче. Он что, и правда красивый? Лицо вроде бы вполне обычное. А вот своим телом он мог гордиться — немало поработал на тренировках.

— А когда Боб зайдет? — спросил Джон. Он сидел на кровати, взвешивая в руке теннисную ракетку брата.

— Прямо сейчас.

— Там, наверное, здорово, а? Я был в хижине только раз. Туда ведь каждый может пойти?

— Конечно. Говорят, владелец этой земли теперь живет в Нью-Йорке и сюда никогда не приезжает.

— Я сегодня играю в бейсбол, а потом иду на собрание демократической партии в подсобке магазина, — Джон был парень неглупый, но еще зеленый.

— Это, наверное, интересно, — Джим сунул ракетку в шкаф, затем сгреб одеяла и спустился по лестнице.

В гостиной была Кэрри, нехотя протирала мебель тряпкой.

— Ах, вот ты где! — воскликнула она.

Он остановился:

— Меня что, ищут?

— Да нет! Я просто так, — появился предлог побездельничать, и она отложила тряпку в сторону. — Ты пойдешь сегодня на вечер в школу?

Джим отрицательно покачал головой.

— А, ну да, — сказала она. — Ты же с Бобом идешь в хижину. Салли наверняка будет недовольна, что ты помешал Бобу пойти на танцы.

У Джима ни один мускул на лице не дрогнул.

— Это была его идея, — равнодушно сказал он. — А почему, может, ты узнаешь позднее.

«И что за день такой выдался — сплошная таинственность», — подумал он.

Кэрри кивнула:

— Мне кажется, я знаю почему. Я слышала, что Боб собирается уезжать. Салли недавно об этом говорила.

— Может, так, а может, и не так, — Джим был удивлен осведомленностью Кэрри и Салли. Интересно, с кем еще Боб так откровенен?

Кэрри зевнула и вновь принялась за уборку. Джим с одеялами под мышкой прошел на кухню, где мать заканчивала уборку.

— Обязательно возвращайся в воскресенье вечером, — сказала она. — Дедушка приедет, и отец хочет, чтобы ты к этому времени был дома. Это у тебя новое одеяло?

— Да нет, старое, — в окно кухни Джим увидел Боба с большим бумажным мешком в руках. — Ну, ладно. Я пошел.

— Змей берегись, — крикнула вдогонку мать.

Солнце уже припекало, но воздух все еще был прохладным. Сколько в этом мире зелени, голубизны и света! Какое счастье: у них с Бобом впереди целый уикенд!

3

Они стояли на краю утеса и смотрели вниз, на коричневато-бурую реку, полноводную от весенних дождей и бурлящую на черных порогах. Крутой склон утеса густо порос темно-зеленым лавром и диким виноградом.

Должно быть, в верховьях половодье, — сказал Боб. — У старушки какой-то зловещий вид. Может, она сюда целый дом принесет. Или сортир, — фыркнул Боб.

Джим уселся на камень, сорвал травинку и принялся жевать: вкус сладковатый. Боб присел рядом. Вместе они слушали рев реки, кваканье древесных лягушек и шелест молодой зеленой листвы на ветру.

— Ну, и как там Салли?

— Членовредительница, — недовольно проворчал Боб. — Все они такие. Сначала заведет тебя, и ты уже думаешь, что вот сейчас она — ножки в стороны, распалишься, как кочерга, — а ей вдруг становится страшно. «Ой, что ты со мной делаешь, прекрати, прекрати сейчас же!» — Боб с отвращением сплюнул. — Я тебе скажу, что в таком состоянии человек готов и мула трахнуть, лишь бы тот стоял смирно.

Боб попытался представить себе мула, потом спросил:

— А ты почему не пришел вчера на танцы? Столько девчонок о тебе спрашивало.

— Не знаю. Не люблю я танцев. Правда, не знаю.

— Слишком уж ты скромный, — Боб закатал брючину и смахнул большого черного муравья, ползшего по его икре. Джим отметил белизну его кожи. Как мрамор, несмотря на солнце.

Наступила пауза, и они принялись швырять вниз булыжники. Удары камня о камень доставляли им удовольствие.

Наконец Боб крикнул:

— Давай вниз!