Избранное

В Перинеях июля жара,
Гонит стадо все выше и выше.
Ранней тенью закрыла гора,
Плоским камнем, покрытые крыши.

По уступам базальтовых гряд

Зелень тянется к снежной верхушке.
Боевая игривость козлят
Не дает размечтаться пастушке.

Мир иной, и девчонка не та,

Не к лицу ей плачевные роли.
У нее о грядущем мечта,
Без проклятий сегодняшней доле.

Я бы с радостью снова прошел

По тропинкам спокойного края.
На скале, без движенья, козел
Дон-Кихотом стоял, засыпая.

А в душе нерешенный вопрос:

Не унять беспокойного зуда,
Как мне снова на общество коз
Променять кутерьму Голливуда?

ФУТБОЛ

Мне больше всех земных утех
Бальзам, от боли и урона,
С мячом законченный пробег,
Ковром зеленым стадиона.

В кругу несчастий и удачь,

Вперед толкающие бури.
Там у ворот, в борьбе за мяч,
Большая жизнь в миниатюре.

Ребят здоровая гурьба,

И мышцы в бронзовом порядке.
На поле честная борьба,
Без политической подкладки.

Она ушла, ее любил,

Страданья временно забыты.
Чудесно гореч растворил,
Забитый мяч, и плач защиты.

Был в комсомоле, — я не вру.

Обрел в борьбе мечту желаний;
За результатную игру,
Освобожденье от собраний!

Но как бы не был зло-упрям,

Огонь горячего подростка.
Была бушующим страстям
Границей, белая полоска!

ОДЕССА

Не исторический Мадрид,
И не бесцветная Калуга;
Любой найдет в Одессе друга,
Она сегодняшним бодрит.

Там всех народностей процент,

А всех процентов больше сотни.
Свое под каждой подворотней,
Во всем особенный акцент.

Несут, не зная, красоту,

С Востока, Запада и Юга,
И часто северная вьюга,
В одесском нежится порту.

Всему живительная смесь,

Всегда незлобная улыбка,
Там исчезает очень шибко,
Приезжих, северная спесь.

Бушует ищущая рать,

Не потому, что край южнее;
Любой грамматики важнее,
Ее «особенная стать».

Живую прелесть не унесть,

Во всем, веками многолика;
Там даже в слове Бени Крика,
Мысль древнегреческая есть.

ОДЕССА

В Одессу пришел с опозданьем.
Содрали, как перья на курице,
Стиляги ненужным стараньем,
Красу Дерибасовской улицы.

Но мне рассказал посторонний,

За кофе и порцию пончика,
Барышник в кафе Фанкони,
О подвигах Миши Япончика.

Одесская быль многолика,

Веками она не раструсится.
Изящного Беню Крика
Тошнила махновцев безвкусица.

Там сливы срывая с ветвей,

Чужого и чахлого садика,
Я раньше еврейских детей
Увидел живого Цадика.

Он умно глазами измерил,

Ругать не набросился рьяно,
Но Ицеку я не поверил,
Что Цадек умней капитана.

Мне Богом был каждый моряк,

Не ангельски чистым, но смелым,
Ему Воронцовский маяк
Указывал путь в Дарданеллы!

ПО СТАРЫМ ДОРОГАМ