Избранное

Греческой галерою баркас,
Мне казался в утреннем багрянце.
Удаляет боцманский приказ,
Шваброю неловкость новобранца.

Знахарей таких на суше нет;

Теплотой души, и крепким басом,
Из чертежки вынутый скелет,
Боцман облепил упругим мясом.

Чтобы не быть пасынком семьи,

Я рубил шаги в попад с прогрессом;
После скуки ВУЗовской скамьи,
Драил палубу с научным интересом.

В гавани сгущался тихий мрак.

Нравы флота славили речисто,
К Вам пришли гурьбой на полубак,
На носу оставив гармониста.

Тропами тропической страны,

От того, что было не уйдете.
Навсегда, с хорошей стороны,
Я запомнил боцмана «на флоте»!!!!!

КНОПКИ И ЧЕЛОВЕК

Порывы все тише и тише,
В сердце тоской объятом.
Ведь теща под новой крышей,
Стирает белье автоматом!

Куда ж тут до встречи с другом,

Мечтам о родном и далеком.
Загнала, засыпала вьюга
Его вещевым потоком.

Гнетет вещевое бремя,

(К нему неимущий падок),
Украло тихое время,
Чтоб чувства сложить в порядок.

И пряча прошедшее слишком

В загон устремился узкий:
Сегодня забыл детишкам
Слово сказать по-русски!

И мчася галопом резким,

Застрял он в болоте топком.
Привязанным стал довеском
Ко всем этим ручкам и кнопкам!

РЕДКИЙ ГОСТЬ

Где довольством сверкают дачи,
И не знают, что значит злость,
Где годами не слышали плача
Появился с котомкой гость!

И одна пожилая дама

Быть приятной была не прочь,
На собраньи сказала прямо,
Что бедняге нужно помочь.

Подаяний посыпались тысячи,

И справлялись, смирновку ли пьет.
Ведь такой симпатяга нищий
Проходил там не каждый год.

А бродяга, сначала робко,

А потом во всю мощь зубов,
Истреблял шоколад в коробках,
Проверял добротность обнов.

И пошел напролом без оглядки,

Раз добравшись в такую страну.
Благовейно чесали пятки
Отходящему парню ко сну!!!!

В ПУТИ

Он скупердяй. В пути снимает дань,
С любовных встреч, и встреч на узкой тропке,
Несет с собой, хорошее и дрянь,
И не в мешке, а в черепной коробке.

В стране чудес обдуманно осев,

Ошеломил мошенников речисто;
Перепродав воронежский напев,
Поджарым леди за сонету Листа.

Уйти за грань земного не готов,

В груди избыток смелости и дури,
И по бульварам дальних городов,
Бредет в чужой и вывернутой шкуре.

Все до конца останется при нем,

Не вырвет в душу вросшие излишки;
Для грусти дом сожженный под Орлом,
А для утехи банковские книжки.

НАГРУЗКИ