Избранное

Они уже полностью обставили мою комнату. Простая кровать в колонизаторском стиле, застеленная белоснежными простынями и грубошерстными солдатскими одеялами, большой стол возле одного из двух окон, на нем — стопка бумаги и пишущая машинка — довольно дряхлая старушка «Ундервуд», как я сразу же про себя отметил, — а также стакан с десятком остро отточенных карандашей. В углу-кресло с журнальным столиком, на нем — пачка трубочного табаку, правда, не моей марки, а также воскресный номер местной газеты.

66

Хоть и с трудом, но мне все же удалось вытащить из кармана пиджака свою трубку, набить ее и раскурить. Усевшись в кресло, я принялся разглядывать еще пустую книжную полку и голые стены, оклеенные полосатыми серо-голубыми обоями приятного оттенка. При этом я заметил, что окна моей комнаты выходят в сад, а не на улицу, так что пытаться их открыть и позвать на помощь, скорее всего, не стоит.

67

Когда Элиза постучалась, я не встал с кресла, только бросил: «Войдите!» Она сообщила, что шкаф в коридоре за дверью. «Правда, он еще пуст, — добавила она, помолчав, — нам надо будет купить тебе кое-что из одежды; какой у тебя размер воротничка?»

68

«Сорок первый, — ответил я, — только это тебе ничего не даст». Она сходила за сантиметром и измерила окружность моей шеи, чтобы выяснить, какому американскому размеру она соответствует. Я по-прежнему сидел в кресле, поэтому ее грудь, обтянутая темно-синей блузкой, оказалась прямо перед моими глазами.

69

Решившись ничего не опускать при чтении рукописи, Т. не смеет взглянуть в лицо Уильяму после описания такой или подобной сцены. А Уильям, когда чтение заканчивается, как ни в чем не бывало задает чисто технические вопросы или пускается в обсуждение общелитературных проблем. Ничего личного он не касается. Прекрасная дама — Элиза — выслушивает песни своего трубадура весьма благосклонно.

70

Вечером супруги Дорранс оставили меня одного — им надо было ехать в гости. Они предоставили в мое распоряжение весь дом, но, прежде чем уйти, стянули мне руки за спиной. Я слышал, как они хлопнули дверцами машины и укатили.

71

Я поднялся на второй этаж, подошел к окну, выходившему на Бенефит-стрит, и долго смотрел на улицу, но так ни одного пешехода и не увидел. Время от времени мимо проносились машины. Если бы появился прохожий, я мог бы привлечь его внимание, только постучав по стеклу, так как мне не удалось открыть окно — оно было чем-то заклинено, и силы рук, стянутых за спиной и лишенных опоры, не хватило.

72

Вскоре я оставил эти попытки и все время, пока ждал возвращения Доррансов, то просто стоял, то бродил по дому, то лежал ничком на софе в гостиной. Не мог ни читать, ни смотреть телевизор, ни хотя бы трогать или рассматривать какие-нибудь интересные вещицы.

73

Все же Т. мог бы без особых усилий схватить какой - нибудь тяжелый предмет, например чугунные каминные щипцы, и разбить ими окно в нижнем этаже. Тонкие деревянные планочки оконной решетки не выдержали бы двух-трех ударов ногой. И уже через несколько минут Т. был бы свободен.

74

После ужина Доррансы изложили мне свои предложения! Я должен жить в их доме как пленник, но зато писать могу совершенно свободно, отрешившись от всех житейских забот, финансовых затруднений, зависимостей, связей, традиций, а также общественных институций, в которых я, как писатель, доныне вынужден был «вращаться». Недостатка я ни в чем испытывать не буду.

75

Я спросил, как бы они поступили, если бы я не был писателем. «Как-то раз мы было ухватили одного парня, — ничуть не смущаясь, ответствовала Элиза. — Но выяснилось, что он коммивояжер, и мы его тут же отпустили на все четыре стороны, даже не попробовали лишить его свободы передвижения». Тут она взглянула на меня и добавила: «Так что ты для нас — сущая находка».

76

Я потребовал, чтобы они предоставили мне два словаря синонимов (Дорнзайфа и Верле-Эггерса), этимологический словарь Клуге, грамматику Хойера и двухтомный энциклопедический словарь, изданный в ГДР. Уильям записал точные названия книг, а я указал ему книжный магазин в Нью-Йорке, где можно было их заказать. После этого они сняли с меня наручники.

77

Есть все основания полагать, что супруги Дорранс в то воскресенье не ездили в гости, а с какой-то удобной позиции наблюдали за домом, сидя в машине. Если бы Т. появился на Бенефит-стрит, для них игра была бы окончена. «Чтобы ты держал язык за зубами, мы собирались предложить тебе столько денег, — впоследствии призналась Т. Элиза, — что ты не смог бы устоять».

78

С точки зрения Уголовного кодекса речь идет, следовательно, о весьма незначительном случае насильственного лишения свободы. Опытный адвокат с легкостью представил бы его невинной шуткой и добился бы полного оправдания Доррансов. С другой стороны, нельзя не подчеркнуть, что Т., хотя и не пытался бежать и даже принял условия Доррансов, был подвергнут домашнему аресту не по своей воле и лишение свободы было для него не условным, а вполне реальным.

79