Избранное

Вайнанди, который охотно изображал из себя специалиста по военным делам, пояснил, что новый командир, кавалер Рыцарского креста, знает, как поступать, когда фронт рядом. «Фронт рядом, — подумал Хайншток, — этим словом они хотят скрыть от самих себя, что фронт уже здесь». Он смотрел, как Вайнанди отрезает хлебные талоны от протянутой ему продовольственной карточки. Хотя, кроме них, в лавке никого не было, Вайнанди Добавил шепотом:

— Если они не передумают насчет маскировки, может, деревня и уцелеет.

«Если только этот новый командир не доведет маскировку до того, что придется эвакуировать Винтерспельт», — думал Хайншток, возвращаясь домой. В темноте с холмов не доносилось ни звука, он ни разу не услышал даже лязганья затворов. В августе винтерспельтские крестьяне сумели отбиться от эвакуации, уведомив национал-социалистскую партию, вермахт и государство, что они готовы уйти, но только вместе со своим скотом. Со стороны партии, вермахта и государства ответа на это не последовало. Капитулирует ли перед крестьянской хитростью новый командир, человек, который оказался способен отменить вечернюю поверку?

Тогда, в конце августа, Кэте и Хайншток решили, если приказ об эвакуации будет приведен в исполнение, снова перебраться в пещеру на Аперте.

Действительно, 7 октября полковник Хофман спросил майора Динклаге, не считает ли он целесообразным очистить деревни в главной полосе обороны от гражданского населения. Он сослался на соответствующий запрос штаба дивизии.

— А жилье для крестьян приготовлено? Скот есть где держать? — спросил Динклаге. — Транспорт обеспечен?

— Господин Динклаге, — сказал Хофман, — все это сентиментальный бред. Да нас это и не касается. Вы мне приведите военные аргументы!

Динклаге сказал:

— Кроме того, эти люди мне вообще не мешают.

— Благодарю вас, — сказал Хофман, — этого достаточно.

На следующий день он ответил на запрос дивизии отрицательно.

Уже 7 октября майор Динклаге был не в состоянии представить себе, что в случае эвакуации гражданского населения из Винтерспельта пришлось бы отправить и Кэте Ленк. Во время беседы с полковником он, вообще-то говоря, не мог думать ни о чем другом.

5 октября (четверг).

— С тех пор как здесь появился этот новый человек, войны больше нет, — сказал Хайншток вчера вечером Кэте Ленк.

— Его зовут Динклаге, — сообщила она.

Этот майор Динклаге полностью изменил облик войны. Нет, он не изменил ее облик: он словно по мановению волшебной палочки как бы заставил ее исчезнуть. Это был фокус. Этот Динклаге был фокусник. Хайншток ни на миг не давал ввести себя в заблуждение. Война не исчезла. Она только стала невидимой. С тех пор как в Винтерспельте хозяйничал этот Динклаге, в здешних местах появилось нечто незримое.

Но Хайншток и представить себе не мог, что это незримое настолько коснется его лично, что сегодняшний день уже будет не просто одним из безоблачных дней, которые обычно стояли здесь каждый год с конца сентября почти до самого ноября. С высоты, где он находился, открывался прекрасный вид на Шнее-Эйфель и северо-западнее — на территорию Бельгии, вплоть до Высокого Фенна. Он напряженно рассматривал голубой гребень Шнее-Эйфеля — ведь туда уже продвинулись американцы. Если бы каменоломня находилась всего пятью километрами севернее, то в ночь с 17 на 18 сентября ему не пришлось бы тщетно ожидать их прихода. Бляйальф, всего в двух часах ходьбы от его хижины, был тогда ими занят. Если бы он жил там, он был бы уже свободен.

— Сегодня у меня впервые появились сомнения насчет того, что, живи я в Бляйальфе, все было бы уже позади, — сказал он, незаметно наблюдая за сычом, поскольку он знал, что Кэте его боится. — Я предчувствую, что это еще не конец, — добавил он, — все это еще цветочки, а ягодки впереди.

Он заметил, что она не слушает.

Она сказала:

— Между ним и мной что-то произошло.

— Между тобой и кем? — спросил Хайншток. Но он уже понял, о ком шла речь.

— Динклаге, — сказала Кэте.

— Боже мой, Кэте! — сказал Хайншток после небольшой паузы.

Подумать только, его даже не насторожило, когда Кэте сказала ему, что этот майор Динклаге, возможно, вовсе не такой, каким он, Хайншток, его себе представляет. Вероятно, он старается только предотвратить потери. Такое выражение, как «предотвратить потери», офицерская фразеология в устах Кэте! И он не обратил на это внимания! Лишь теперь, глядя на мрачные сосны в долине, он понял, что она могла слышать эти слова только от самого Динклаге.

Он проводил ее до первых домов Винтерспельта, как провожал обычно ночью; теперь это было особенно необходимо, потому что ей предстояло пройти мимо новых позиций у дороги; ^иона по обыкновению поцеловала его на прощание, разве что поцелуй ее был не только дружески-нежным, как обычно, но еще и печальным, в нем чувствовалось даже отчаяние, если он не ошибался.

Хайншток решил пока больше не доводить дело до поцелуев.