Избранное

С тьмою бедствий меня сдружила, горе мне принесла печаль, —
Как же мне не стенать уныло, если так тяжела печаль!

Но избавишься ли от скверен, если выпал тяжелый рок?

Сколь я ни был и добр и верен, мне ответом была печаль.

Сколько рушилось бед-напастей что ни час на меня с небес!

И рожденному для несчастий счастье застила мгла-печаль.

В чуждом граде, в лихих утратах от собратьев я отрешен:

Всех друзей во врагов заклятых переделать смогла печаль!

Сотней тысяч бедствий упрямо меня мучил мой грозный рок,

Прогнала меня, как Адхама, от людского тепла печаль.

Что ни ем, что ни пью — отрава, тряпки савана — мой наряд,

Девяти небесам неправо меня мучить дала печаль.

Муки с бедами — вперемешку, без участья сгорел

Машраб,
И друзьям и врагам в насмешку мне дала долю зла печаль.

* * *

На меня взглянула мило искрометным взглядом дева,
А потом, увы, томила мое сердце ядом дева.

Стрелы бедствий каждый день я чуял страждущей душою,

Но не слала исцеленья, а гнела разладом дева.

Лик укрыв за пеленою, как свеча, она горела, —

Сколько праведных душою отравила чадом дева!

Мучит, губит и не сгладит состраданьем мои муки,

А с соперниками ладит очень добрым ладом дева!

В небе — солнце ли с луною или жар моих стенаний,

Или гнев свой надо мною мечет звездопадом дева?

Нет, не звезды то, конечно, загорелись в горней выси, —

То, светясь красою млечной, жемчуг сыплет градом дева.

Райский сад пылает ало, от огня любви сгорая, —

То красою запылала с гуриями рядом дева.

Соловьем стенаешь рьяно ты, Машраб, в саду свиданья, —

Дарит в кущах Индустана сладость всем усладам дева.

* * *

Локон твой — благовонье ночи, дух души моей страстной, дева,
Светят ярче звезд твои очи, лунный лик твой прекрасный, дева.

Твои губы — рубин багряный, лик твой ярче розы румяной,

Каждый смертный — слуга твой рьяный, твой невольник безгласный, дева.

Лик твой — яркой розы алее, зубки — всех жемчугов белее,

Стан твой, брови — их нет милее, светоч солнца мой ясный, дева.

Лишь увидев твой лик чудесный, сгинул в небыли я безвестной,

Я томился в темнице тесной — ты была безучастной, дева!

Твой Машраб на тебя лишь глянет — сахар уст твоих к неге манит,

Сразу легче на сердце станет мне с тобой, сладкогласной, дева!

* * *