Избранное

— Как повелит царь, — проговорил Гефест и перестал поддевать ногой камешек. И если теперь он еще сильнее наморщил лоб, то лишь потому, что напряженно размышлял, как ему справиться с такой задачей. Боги тоже должны хорошенько приложить руки, это ему представлялось непременным условием; тогда при особом старании до вечера можно возвести стены. Но захотят ли боги ему помочь? В глазах Гефеста они все еще стояли настолько выше его, что он чувствовал себя вынужденным искать их расположения.

Робко обратился он к Зевсу, чтобы тот попросил мужчин помочь, а царь немедля погнал на работу и женщин. Боги ворчливо сетовали на непривычный труд, и хуже всех бранился силач Арей, однако его-то Гефест безжалостней всего и понукал.

— В этом деле господин ты, и все должны тебе повиноваться, — сказал Зевс, и это слышал каждый, Гефест не давал богам вздохнуть. Мужчины клали стены, женщины расщепляли золото на пластины, дети морского бога тянули серебряную нить. Все это видел Гермес и ухмылялся.

«Какое у меня чутье, — думал он, — какое чутье! Хорошо, что я не отправился прямо к батюшке. Явлюсь туда вечером. К тому времени самая тяжелая работа будет уже сделана!»

Однако до этого было еще далеко. Кузнецу весьма кстати пришлась бы сейчас помощь Кратоса и Бии, но их нигде не было.

— Они отправились по моему поручению, их я никем заменить не могу, — заявил Зевс, который сидел на троне и наблюдал за работающими, отнюдь не помышляя им помочь. Афродита тоже, раз-другой стукнув топором, забралась обратно в мох, а остальные глядели ей вслед, не говоря ни слова, ибо не желали задираться с Гефестом. Деметра была далеко, а Гера висела на скале.

— Где шляется этот Прометей? — ворчал Арей.

— О Прометее — ни слова! — вмешался Зевс.

Но, почувствовав, как неудержимо растет общее недовольство, счел нужным добавить:

— Я запретил Прометею всходить на Олимп. Он титан и не принадлежит к семье богов. Пусть отправляется к своим или подыщет себе какой-нибудь остров! Чтобы его имя здесь больше не упоминалось!

Для большинства это известие не было ни неожиданным, ни неприятным. Артемида, Арей, Афродита, Посейдон и Гера были откровенно враждебны Прометею, но и остальные, исключая Афину, не считали его своим другом. Среди богов он появлялся редко, и было в нем действительно что-то чуждое.

Даже Гефест не подумал о том, чтобы принести подарок Прометею. Сейчас это пришло ему в голову, и он на себя разозлился.

«Я разыщу его и что-нибудь ему подарю», — решил он.

Однако постройка дворца продолжалась, и через несколько минут Прометей был забыт.

— В одном я клянусь всеми клятвами, — ворчал Посейдон. — Когда этот дворец будет наконец готов, я больше палец о палец не ударю!

— Я тоже, — стонал Арей, таская на себе слитки золота.

— Тяжести могли бы возить мои кони, — предложил Посейдон. Тритон, едва услышав эти слова, вскочил и бросился за лошадьми, и они замечательно помогли.

— Надо бы нам завести их побольше, — бурчал Посейдон.

— Для такого постыдного труда годятся только животные, — вскинулся Арей. — Это позор, что богам приходится так надрываться! Громоздить эти плиты могли бы, скажем, медведи. Или слоны, обезьяны. Да что говорить! Раскалывать слитки вполне могли бы дятлы. Лучше бы Артемида их этому научила, чем скакать по лесам, как коза.

Артемида услышала это и швырнула Арею в голову золотую планку. Планка слегка его ранила, царапина была пустячная, но Арей захныкал и заявил, что больше работать не может.

Аполлон перевязал ему ранку целебными травами.

Стеная, Арей хотел было убраться в пещеру.

— Продолжаем работать, мой славный сын! — воскликнул Зевс, однако Арей противился.

— Я тяжело ранен, — ныл он, — измучен, болен, истерзан и почти истек кровью! Я должен теперь отдохнуть, иначе пострадает мое здоровье!

Он залез в пещеру и бросился на постель.

— Выходи! — грозно крикнул Зевс.

Арей стонал и плакал.

— Выходи! — кричал Зевс. — Я не шучу!

Арей завыл еще громче.

— Говорю тебе в последний раз! — приказал Зевс. Он произнес совсем негромко, но звенящим голосом. — Повинуйся, не то я метну в тебя молнию!

«От этого ты воздержишься», — подумал Арей, со стонами ворочаясь на постели из мха. Афродита же по грозному блеску в глазах Зевса поняла, что он не шутит. Ей стало страшно за Арея, и она вошла к нему в пещеру, сверкая золотым поясом на бедрах.

— Выйди, могучий Арей, — попросила она, — сделай это ради меня! Ты самый сильный из всех! Разве они справятся без тебя, несравненный!