Избранное

— Дасинь, почему ты стремишься к гибели? Почему обязательно надо убивать, быть убитым? Разве мало уже совершенных убийств, разве мало уже пролито крови? Зачем же еще убивать, проливать кровь?.. Неужели ты веришь в необходимость этого?.. Довольно, пора остановиться!.. Сейчас мы должны призывать людей любить друг друга — как отец сына, как старший брат младшего, как близкие и родные. Вот какой работе обязаны мы отдать все наши силы, все наше время. Пропаганда любви должна стать нашим главным делом! А ты опять зовешь убивать… Нет, все люди в равной мере являются жертвами породившего их общества, и никто не имеет права распоряжаться чужой жизнью. Каждый из нас — плоть от плоти своих родителей, у каждого есть братья или сестры… Если мы сопоставим меру той любви, которую мы можем распространить, с мерой крови, проливаемой во имя ненависти, сколь огромной окажется разница! Так зачем же увеличивать ее, отвергая любовь и вслед за другими помышляя о вражде и кровавой мести?.. Дасинь, нельзя продолжать исповедовать мрачный принцип «око за око, зуб за зуб». Разве нам мало уже содеянного?.. Неужели мы станем не исправлять чужие ошибки, а повторять их и совершать новые преступления? Мы должны жалеть тех, кто совершил ошибки, должны возвышать их силой своей любви, помочь им смыть следы преступлений. Мы должны прощать их и наставлять их с тем, чтобы они покаялись и обновились… Вот в чем состоит наша великая работа! Только так можно создать общество, основанное на любви; только так можно осуществить на нашей земле свободу и равенство, достичь изобилия; только так можно изгнать из нашей жизни зло, и тогда солнце счастья зальет лучами весь мир!.. Не надо придавать значения тому, что люди в чем-то провинились перед нами, жестоко с нами обошлись. Надо направить на них нашу великую любовь, и люди, утратившие душу, вновь обретут ее и склонятся перед мощью любви. Вот какой работой должны мы все заняться!.. Если же полагаться только на насилие, то сначала ты убьешь кого-то, потом другие убьют тебя — и в итоге история человечества станет историей одних убийств!.. Не будем сейчас говорить об убийствах, будем говорить лишь о любви. Если бы убийствами можно было достичь возвышенных идеалов, добиться счастья, то почему же люди до сих пор грызутся и истребляют друг друга, оставаясь каждый в своей клетке? Хватит, довольно убийств! Займемся лучше нашей великой работой. Я понимаю, что мы можем достичь лишь немногого, но надо же кому-нибудь начать… Дасинь, не покидай меня!

Грудь ее вздымалась от волнения, слова лились бурным потоком. Она верила в истинность своих слов и в то, что она сможет переубедить любимого.

Он не пытался спорить с ней, у него просто не было убедительных доводов. Да ему и не хотелось омрачать бесполезной дискуссией их последнюю встречу. Он изо всех сил сдерживал себя, старался успокоить биение сердца, согнать с лица все знаки печали и даже принять веселый вид.

И ему это удалось. Ли Цзиншу поверила, что смогла убедить его, и радостно прошептала:

— Так ты не уходишь!

Ду Дасинь пригладил ее растрепавшиеся волосы и сказал с почти грустной улыбкой:

— Цзиншу, не надо об этом. Все, что ты говорила, — прекрасно, но я не властен переменить свое решение. Могу ли я убежать от своей судьбы, когда у меня перед глазами стоит погибший из-за меня Чжан Вэйцюнь? Как бы я хотел, чтобы мы могли вместе прожить всю жизнь! Ты знаешь, как я тебя люблю, но именно поэтому я должен смело пойти навстречу судьбе и показать себя достойным твоей чистой любви. Подумай сама: разве заслуживал бы твоей любви человек, который видел страшную смерть Чжан Вэйцюня, страдания его вдовы и осиротевшего сына и тем не менее продолжал бы влачить свои жалкие дни возле тебя? Дни и ночи меня угнетала и терзала бы мысль, что я предал товарища. Откуда взял бы я силы говорить с тобой о любви и счастье, о свете солнца, о воздухе свободы, о мире изобилия, о красотах весны, о радостях жизни?.. Что с тобой, моя Цзиншу? Не надо страшиться, давай поговорим о чем-нибудь веселом… Что с тобой?

Она уже давно не слышала его. Ощущая себя брошенной в ледяной подпол, она дрожала как березка на ветру. Крепко обхватив Дасиня, она бормотала что-то нечленораздельное, похожее на шелест листьев.

Спустя некоторое время она пришла в себя, постепенно печаль оставила ее, слезы высохли, и на нежном лице вновь появилась мягкая улыбка.