Избранное

— Я знаю, ты меня не оставишь, хотя мама старается меня в этом уверить. Ты уж прости ее, старые люди со странностями.

Слово «мама» было для нее хуже пощечины, Шушэн замерла, по лицу пробежала судорога, она не могла слышать этого слова, как ни боролась с собой.

— Спасибо тебе, — сказал он. — Я не долго буду мучить тебя. Но у нас есть сын. А отец я все равно плохой.

— Не надо об этом. — Она резко высвободила свои руки. Он словно нарочно терзал ее. Хоть бы выплакаться, она так настрадалась.

Он долго молчал, потом вздохнул:

— Шушэн! Тебе лучше уехать, я хорошенько все обдумал. Ты так страдаешь из-за меня! А о будущем… просто не смею думать… Я не вправе тебя удерживать… Видишь, как у меня со здоровьем… Уезжай… — Он умолк, не в силах продолжать.

Она поднялась, вздохнув:

— Ладно. Все это бесполезные разговоры!

Он закашлялся, кашлял долго, даже покраснел весь. Она принесла воды. Он отпил несколько глотков, но кашель не проходил. «Только бы она не заметила крови», — думал Вэньсюань.

— Скоро придет врач, — сказала Шушэн.

— Зачем? Это непозволительная роскошь, — вздохнул он. — Я соглашаюсь только ради матери.

— Даже сейчас ты думаешь не о себе. Добряк, — растроганно, но с чувством обиды проговорила жена. — Этот мир не для таких, как ты. Ты невольно причиняешь зло и себе, и другим.

Послышались шаги. Она отошла к столу и села. Мать привела доктора Чжана. У него было доброе, умное лицо. Он все понимал. Как и в прошлый раз, быстро осмотрел больного. «Вэньсюань доживает последние дни. Врач тут бессилен», — подумала Шушэн, слегка нахмурившись.

— О, не беспокойтесь! Примите лекарство, и все будет в порядке, — уверенно говорил доктор.

— По-моему, это чахотка, — робко проговорил Вэньсюань.

— Нет-нет, что вы. — Доктор покачал головой. — Это печень. Пейте лекарства, меньше двигайтесь, обещаю полное выздоровление, — ласково улыбался он.

— Спасибо вам, — без конца повторяла мать, провожая его.

Шушэн не произнесла ни слова.

— Мама, не надо заказывать лекарства, — попросил вдруг Вэньсюань.

Мать как раз рассматривала рецепт и удивленно спросила:

— Почему?

— Ах, не все ли равно? Моя болезнь неизлечима.

— Где это видано, чтобы лекарство не помогало? — возразила мать, складывая рецепт. — Пойду закажу. — Она направилась к выходу.

— Денег хватит? — спросил он.

— Я дам денег, — вмешалась Шушэн.

— У меня есть, — бросила мать, даже не удостоив взглядом сноху, будто не слыша ее.

Шушэн покраснела и отошла к окну.

— Мама, вот тысяча юаней, я взял аванс. — Он достал из кармана деньги. — Это из тех, что на питание, возьми и добавь те, что есть. Ты ведь свои истратила на врача.

— Успокойся. Я достала немного.

— Откуда? Продала свое золотое кольцо?

— Мне, старой, не обязательно носить кольца. Лежало без всякой пользы.

— Но ведь это подарок отца. Зачем же ты продала? — С горечью проговорил сын.

— Э, и без того скоро встречусь с отцом, не все ли равно, с кольцом или без кольца, — через силу улыбнулась мать.

— Но это же единственная память. Все из-за меня… Прости меня, мама!

— Дело сделано, к чему говорить? Лишь бы ты выздоровел, я буду счастлива, — сказала мать и, не дожидаясь ответа, ушла.

Шушэн все стояла у окна, погруженная в свои мысли, слышно было, как крысы грызли пол. А он думал и думал, не давая голове ни минуты отдыха.

— Мать тоже мучается, — взволнованно проговорил он. — Ради меня продала свою единственную драгоценность.

Эти слова были обращены к жене. Но она даже не повернулась.

19

К вечеру следующего дня принесли записку от Чэня.

…С самолетом осложнения, на неделю задерживаюсь, выеду в следующую среду… О Вашем деле договорился. На днях Вам пришлют свидетельство о переводе… Завтра в восемь утра жду Вас в Гуашэнъюане.

Шушэн подняла голову, и глаза ее встретились с глазами свекрови. Сколько в них было ненависти. Казалось, эти глаза говорили: «Я знаю все, вижу тебя насквозь».

«А тебе что за дело?» — подумала Шушэн. За ужином свекровь первая вышла из-за стола.

Последние дни Вэньсюаня мучил сухой кашель. Больной задыхался, сильно болела грудь, и время от времени он тер ее, словно это могло принести облегчение, но не стонал, чтобы не пугать женщин. В то же время он старался не пропустить ни единого слова из их разговоров.

— Письмо из банка? Что-нибудь важное? — поинтересовался он.

Жена не ответила.

— Тебе чего, Сюань? — спросила мать, видимо не расслышав вопроса.

— Ничего, — он покачал головой, но через некоторое время громко сказал: — Я спрашиваю Шушэн, нет ли в письме чего-нибудь важного.

— Это от сослуживца, — равнодушно ответила жена.

Мать бросила на нее недоверчивый взгляд.

— От управляющего Чэня? — подумав, спросил Вэньсюань.

— Да, от него, — все так же бесстрастно сказала Шушэн.

— Ведь он собирался в Ланьчжоу? Почему же не уехал?

— Он хотел лететь завтра, но возникли затруднения с самолетом, еще неделю он пробудет здесь.

Шушэн стала убирать со стола. Мать вышла за чайником.