Избранное

— Благородный государь, — так начал Изегрим, — прошу вашего правосудия против Рейнеке-лиса! Этот злодей причинил мне большой ущерб-и тяжкое огорчение. Он состряпал ядовитое зелье и брызнул им в лицо моим детям, отчего трое из них совершенно ослепли. Напав на мою бедняжку жену, он до полусмерти ее избил, а меня самого надувал и обманывал, где и как только мог! Скажу вам, государь, что, наверное, и недели не хватило бы на то, чтобы перечислить все подлости, учиненные Рейнеке, и если бы каждый метр сукна из знаменитого сукнодельного города Ген-та был листом бумаги, то ее недостало бы на то, чтобы описать все его гнусные злодейства. Поэтому я обвиняю Рейнеке-лиса и прошу вас, государь, отомстить ему за меня!

Когда Изегрим-волк закончил свою речь, все звери, кроме Гримбарта-барсука, ему захлопали. Следующим обвинителем выступила маленькая пугливая такса по имени Вакерлос. Она была родом из города Парижа и говорила по-французски, но в те времена животные понимали любой язык.

— Милостивейший государь наш, — сказала такса, — я тоже обвиняю Рейнеке-лиса! Представьте себе, однажды зимой в трескучий мороз я сидела в кустарнике, дрожа от стужи, и не было у меня никакой еды, кроме малюсенького колбасного огрызка. Вдруг явился Рейнеке-лис и отнял у меня даже этот последний крошечный кусочек!

Говоря это, Вакерлос-такса из Парижа рыдала, а лев Нобель, растрогавшись, покачивал своей гривастой головой. Но тут выскочил вперед Хинце-кот, испокон веков ненавистник всех и всяческих собак, и воскликнул:

— Государь, Рейнеке великий злодей, и мы боимся его едва ли не больше, чем вас, но этой таксе вы все-таки не верьте! Во-первых, дело было много лет тому назад, а во-вторых, колбаса принадлежала вовсе не таксе, а мне — я стянул ее у спящего мельника, а Вакерлос выманила у меня хитростью. Дело это давнее, сам я из-за такого пустяка жаловаться не стал, так что нечего теперь этой Вакерлос делать из мухи слона!

Такса скрылась, а на ее место выступила пантера Пардель и сказала:

— Благородный государь! Я тоже вынуждена обвинить Рейнеке-лиса. Он вор и убийца, мы все это знаем, он бы и вас, короля, обвел вокруг пальца, ежели бы это сулило ему жирный кусок, но его последнее преступление превосходит все прежние: ведь он сегодня нарушил мир!

— Рассказывайте! — возмущенно воскликнул король, а пантера для подтверждения своей жалобы вытолкнула вперед Лампрехта-зайца. Но на что был похож заяц Лампрехт! Шкура его была разодрана, шея распухла, а в глазах застыл смертельный страх.

— Смотрите, — сказала пантера, — вот как Рейнеке отделал этого безобидного малого, никому не причиняющего вреда!

— Как это случилось? — спросил лев Нобель.

— Когда я ранним утром направлялась к вам, — отвечала пантера, — то услыхала, как в кустах лис говорил зайцу: «Поди сюда, Лампрехт, я хочу научить тебя петь!» — «А вы ничего мне не сделаете, мастер Рейнеке?» — спросил заяц, а лис засмеялся и сказал: «Ну с чего бы это, ведь король провозгласил мир, так как же я посмел бы тебя тронуть?» — «Ладно, тогда, пожалуйста, научите меня петь», — согласился заяц и доверчиво подошел к лису. Тот же впился когтями в его шкуру и давай его таскать, трепать и мотать, и, не вмешайся я и не пугни лиса, зайцу пришел бы конец! Вот, поглядите-ка на раны Лампрехта, — сказала пантера, и все звери, кроме Гримбарта-барсука, стали возмущенно кричать и требовать, чтобы нарушитель мира был наказан. А Изегрим-волк предстал перед королем и сказал:

— Государь, преступления Рейнеке вопиют к небесам! Вы должны лишить его жизни!

3

Поскольку каждый обвиняемый имеет право защищаться, а сам Рейнеке отсутствовал, то его племянник, Гримбарт-барсук, вышел вперед, чтобы вступиться за Рейнеке, хотя тот и впрямь был существом лживым и злобным.

— Господин Изегрим, — обратился барсук к волку, — господин Изе-грим, старинное изречение гласит, что от врага редко удостоишься похвалы, и вы это правило подтвердили на моем дядюшке. Будь Рейнеке здесь, вы наверняка не стали бы воскрешать эти старые истории, ведь о том, какое зло причинили Рейнеке вы сами, вы предусмотрительно умолчали! Здесь, конечно, кое-кто еще помнит, — продолжал барсук, — как вы некогда заключили с Рейнеке союз, что будете жить в дружбе и честно делить между собой всю добычу. Посему я сейчас расскажу, как мой дядя по милости Изегрима однажды в зимнее время чуть не погиб лютой смертью. Это история с рыбами. Слушайте же!

Все вокруг затаили дыхание, а барсук продолжал: