Избранное

— Скажите, Григорий Гаврилов сегодня в которой смене? — спросила трубка.

— А простите, кого это интересует?

— Это звонят из ресторана «Пурга». Руководитель оркестра.

— Ясно… — Гаврилов аж засипел носом. — От восемнадцати до ноля. Еще что?

— Все, спасибо, другой товарищ Гаврилов, — съехидничала трубка.

Гаврилов швырнул ее на рычаг, зло сказал мастеру, заполняющему на краешке стола какие-то бумаги:

— Не рудник, понимаешь, а народный театр! Композиторы… Певцы! Гамлеты всякие! А третий сортиры расписывает. Тоже поэт… С кем только руду брать?!

— Ну ты что это, Иван Федорович, икру мечешь? — улыбнулся мастер.

Гаврилов дернул щекой.

— Ты вот что, милый… Не рассиживайся. А валяй-ка за меня в партком. Учись и учись. Не мешай нам вот с этим начальником разбираться…

Мастер собрал бумажки и, пожимая плечами, удалился.

— Ну? — спросил Гаврилов у Юсина. — Зажгутся вечером огни, и снова будем мы одни? Так чего тебе еще от меня надо?

Юсин, выслушав это, рассмеялся:

— Предлагаю на планчик взглянуть.

— Давай, давай. Поглядим…

Юсин развернул на столе чертеж участка. Показал пальцем:

— Вот здесь, Иван Федорович, именно здесь, у вас магистраль и буксует…

— Скажи, какой умный…

— Пойду до грузина… — сказал, потянувшись, с зевком во весь рот, Сыркин. — Про Гамлета с им погутарю. Как он там с этой… Афелией… С вами меня тута скука загрызла.

— Катись, катись, — отозвался из полутьмы забоя Григорий.

Он заряжал пробуренные Сыркиным веерные скважины. С потолка блока уже зависли бесконечные хвосты огнепроводных шнуров.

Григорий работал споро, без остановок, изредка поглядывая на Нелю, что вела в стороне маркшейдерские замеры. Рвал на аммонитовых пачках маслянистую упаковку, всовывал в шпуры взрывчатку и далеко и сильно уталкивал ее специальным «шомполом» — длинной палкой.

Неля еще разок взглянула в окуляр прибора и затем стала снимать его с треноги.

— Все вроде в норме, Гаврилов… Как там у тебя роман с газированной водой?

— А как у тебя… с техникой безопасности?

— Абсолютно безопасно, — съязвила Неля.

— Динаму крутишь, что ли?

— Рассказать, да? — отпарировала она.

— Не надо… Это мне без разницы.

— А может, придешь ко мне, Гриша? — неожиданно ласково, с тем, прежним, всегда волновавшим Григория придыханием, спросила Неля. Она скинула с головы каскетку и игриво подправила волосы.

— Отгул, чо ли, взяла у Юсина? — насторожился Григорий.

— Приходи, а?

— Ты серьезно? — обрадовался он.

— Серьезно…

Григорий, гремя сапогами о породу, подошел к ней. Вгляделся в ее немигающие глаза, взял за плечи и потянул к себе… Неля почти допустила его к губам, а потом зло фыркнула прямо в лицо:

— Пробьешься в судорогах, бугай!.. Вот так вот вас дураков и покупают! Пей газированную воду. Она бесплатная!

Григорий опешил, а Неля выскользнула из его рук и добавила:

— И только попробуй еще раз ко мне прикоснуться…

В забой всунулась голова Сыркина. Осклабилась довольно и тут же исчезла.

Григорий аж сплюнул.

Неля расхохоталась…

Серега Гуридзе в это время подтянул скреперный ковш до самого люка и вырубил лебедку. Грохот стих. Серега залез за ограждение в орт и заглянул в подающий палец. Посоображал, в чем дело, схватил шуровку и потыкал, отскакивая каждый раз, когда начинала «капать» порода… Но большого поступления не выходило, и Серега отбросил шуровку. Сказал сам себе вслух:

— Зажим. Рват надо. Григория зват надо.

— Один вот так-от тожа сам с собой толковал — повернулся. В дурдом загрохотал… — хихикнул неожиданно появившийся Сыркин.

— Ишак! — ругнулся Серега. — Гдэ Григорий?

— У меня в забое. Заряжает… Нельку Чижову. Маркшейдершу. У-ух и баба!..

— Снова ишак. Молчи! Зачэм за всэми подглядываешь, а? Мнэ взрывник нужен, а нэ твои дурацкие сплетни.

— Прикажете позвать, гражданин начальник? — изогнулся в поклоне Сыркин.

— Ага… Будь, Сыркин, человеком — позови…

— Не-е… Гамлет… — зевая, сказал тот. — У нас теперь самообслуживание, понял? Холуев нема. Мне покурить хотца…

Серега сплюнул и пошел за Григорием. А Сыркин высморкался, зажимая ноздри пальцем, и привалился спиной к нагретому кожуху лебедки. С наслаждением затянулся сигаретой.

Пришли. Покрутились у пальца. Посветили в него фонариком. Действительно, верх заклинил огромный негабарит.

— Фугас надо ставить, — сказал Григорий. — Обожди, Серега, малость…

Серега присел рядом с Сыркиным. Тоже закурил.

— А теперь поговорим, дарагой…

— Про баб? — включился Сыркин.

— Тэбе за баб морду бить надо.

— Эт-то еще почему?

— Скотына ты.

— И-ин-те-ресно…

— Что ты в женщинах понымать можешь?

— А вот я тебе щас расскажу… — заелозил Сыркин. — Ты послушай… Сижу это я вчерась с бабой своей у камина. Электрического. И, понимаешь, нежность во мне возникла… Чуйство… Либида, по-научному. Я про его в одной книжке читал. Там про пол и гигиену разную написали. В общем, когда и с кем спать можно. Интересная книжка. Но не в этом дело… Значит, возникла во мне либида…

— Лыбидо, дурак, — поправил его Серега.