Избранное

— Ну? Чего тебе? Щас… Кого везу? Да начальников. Ага… Главного инженера, к примеру… — Она прикусила губу, с усмешкой поглядев на Ивана Федоровича. — Еще технику безопасности с профсоюзами… — Это уже относилось впрямую к Клыбину, хмуро ссутулившемуся у самой решетки подъемника. — Ладно, ладно… Агриппина тебя заменит. Здесь она, здесь… — Надежда пристроила трубку к аппарату и пояснила: — Девки мои интересуются. Сигнальщицы… Зачем это вас в гору несет?

— Это не вашего ума дело, Надежда Ивановна, — оборвал ее Клыбин. — Работайте и не отвлекайтесь.

— Слушаюсь, — с ехидцей сказала Надежда и подшагнула к мужу. — А ты чего злой?

— Да ну его! — Гаврилов сплюнул, кивнув на Юсина. — Всю мою душу вымотал со своей техникой безопасности! Я тебе, Анатолий, сколько раз буду говорить?.. Не лезь ты не в свое дело!.. Нет… Как об слона валенком! Взял, понимаешь, и остановил третий скреперный… «Тяги нет…» — изобразил в сердцах Гаврилов. — Да я что, где тебе воздуху возьму, а? Ты же мне план срываешь!..

— Приведите все в норму, Иван Федорович, и работайте на здоровье, — спокойно сказал Юсин.

— В но-орму… Вырастил на свою шею казуиста. Ты вот лучше скажи, когда сосунком у меня по участку мастером прыгал, я тебе в книжки твои смотреть мешал?

— Нет, Иван Федорович. Спасибо, — улыбнулся Юсин.

— Чего же ты теперь в каждую дырку со своими горлохватами лезешь? Что это, понимаешь, за недоверие? Что я, может, хуже тебя эту горку знаю?..

— Работа у нас та-кая… — пропел, подмигнув, Анатолий.

— Пошел бы ты знаешь куда?

— Знаю…

Спуск закончился. Надежда врубила пневматику, и она, сработав со свистом, раскрыла гремучие двери. Все вышли. Агриппина обратилась к Ивану Федоровичу:

— Вы моего Сыркина там случайно не увидите?

— Прямо мечтаю увидеть… А что?

— Тогда передайте ему вот это, а? Поесть тут кое-чего… — Она вытащила из-за пазухи сверток. — Мы нынче проспали с им. Он не поевши и убег. Жалко ведь… — В грубоватом голосе Агриппины прозвучала нежность.

— Жалко… — буркнул Гаврилов. — Спать надо поменьше.

— Да мы с им на картину ходили… — смутилась массивная, грудастая, выше Гаврилова ростом, Агриппина.

— Передам, передам — не волнуйся, — сказал уже потеплее Иван Федорович и взял у нее сверток.

— Домой-то когда? — окликнула его Надежда. — Опять, поди, заторчишь тут?

— Видно будет.

Надежда оттянула его за рукав в сторону, заговорила шепотом:

— Гришку увидь. Погляди на него. Что-то он мне последнее время не нравится… Шебутится, нервный весь.

— Сама с ним и говори. Ты — мать.

— А ты — отец, понял? — строго сказала Надежда.

— Ну ладно, — отмахнулся Иван Федорович. — Нашла время… Поговорю, поговорю.

Он побежал догонять Юсина и Клыбина. Догнал на повороте. Навстречу погромыхивал состав с рудой. Они прижались к стенке штрека, пропуская вагонетки. Потом, закурив, Иван Федорович сказал:

— Толя, ты отойди-ка от нас подальше. Я с Петром Николаевичем секунду хочу по секрету…

Юсин пошел не спеша вперед.

— Петя, — заговорил Иван Федорович, глядя на Клыбина, вернее на его огромное родимое пятно на щеке, — ты почему людей не уважаешь?

— Каких это еще людей? — сощурился Клыбин.

— Рабочих, — уточнил Иван Федорович.

— С чего это ты так решил?

— Вижу.

— А я тоже кое-чего вижу, Иван Федорович, дорогой… — окрысился Клыбин. — Вижу, как вы с этим Тучиным шуры-муры разводите! Семенова спихнули. А он ведь дельный специалист. И потом, сейчас, когда вся страна, понимаете, охвачена трудовым подъемом и повсеместно разворачивает социалистическое соревнование, вы с Тучиным…

— Что мы с Тучиным?

— О Тучине будет кое-где особый разговор еще… — зашипел Клыбин и задохнулся. — Вы занимаетесь на руднике всякими переустройствами, а не заботой о перевыполнении плана. Как это делал Альберт Анатольевич Студеникин.

— А ты знаешь, за счет чего он перевыполнял?

— Да уж знаю, знаю!..

— Вот и хорошо, — посуровел Гаврилов. — Ты ведь вместе с ним грабил рудник, понял?

— Руководить, Ваня… — затрясся в нервном смешке Клыбин, — нужно талант иметь и образование. Куда ты лезешь со своим техникумом? А?..

Гаврилов с секунду помолчал.

— Ну, ладно, Петя… Поговорили, и хватит. Но учти… Я тебе это в последний раз говорю…

— Не пугай, не пугай. Михеев скоро вернется. Мы еще поглядим!..

— Ты, слушай! — рявкнул, не выдержав, Гаврилов. — Так вот… — Клыбин смотрел на него с явным испугом, — Если ты при мне… Или без меня, понял?.. Еще хоть раз потянешь на кого-нибудь, как вот сейчас в клети на мою бабу… То я тебе лично рога отверну. Понял? И второе. Кончай носиться в партком и стучать по пустякам. Богом прошу, Петя. Я тебе Тучина обижать не позволю. Ты меня вроде давно уже знаешь. А теперь дуй по холодку.

Клыбин вытер лицо ладонью.

— Хорошо, Иван Федорович. Мы и этот разговорчик запомним…

Гаврилов пошел на него грудью. Клыбин отшатнулся, а Иван Федорович, как бы и не замечая его, крупно зашагал по штреку.

В разнарядке, только они вошли в нее с Юсиным, сменный мастер протянул ему трубку.

— Гаврилова спрашивают.

— Гаврилов слушает…

— Это ты, Гриша? — уточнила трубка.

— Нет. Это другой Гаврилов… — сказал Иван Федорович. — А что?