Избранное

— Товарищ Чижова! Мы же все равно откроем! Так что уж лучше сами… — надрывался голос за дверью.

— А я… — Неля прищурилась, — я такой ма-а-ленький психолог, Толя. Я тоже давно уже поняла, что все надо делать открыто… Я отказала Григорию, потому что его тут любит другая, а я в этом деле соревнования не терплю. Я выйду за тебя, понял? Выйду. Вот так, дорогой.

Анатолий растерянно встал. Пошуршал ежиком, соображая. Потом решительно подошел к двери, резко крутанул ключ и откинул дверь… Прямо на него налетела комендант… Остолбенело вытаращила глаза…

— А-ага… Уже новенький!.. Товарищи! — обратилась к парням, стоящим в коридоре. — Вот, полюбуйтесь!

— Кто вы такая? — резко спросил Анатолий.

— Я-а… Фиолетова.

— Прекрасный цвет. А я — Юсин. Начальник отдела техники безопасности комбината. Чем могу служить?

— Мы… Мы… А вы?..

— Мы здесь работаем. А вы чем занимаетесь?

Неля с наслаждением наблюдала за вконец сбитой с толку комендантом.

— Мы… проводим рейд…

— Счастливого плавания!

Фиолетова попятилась. Анатолий закрыл дверь на ключ и подошел к раскрытому Нелей окну. Выглянул наружу и увидел внизу желто подсвеченный, пухлый снег.

— Значит, говоришь, Гриша отсюда выходил?

— Отсюда…

Анатолий слегка прикрыл створку и стал молча одеваться: кашне… пальто… шапка…

— Ты что? — шепотом спросила Неля.

Он не ответил, снова вернулся к окну, распахнул его, коротко оглядел Нелю и — раз! — выпрыгнул…

После того как заполошная Зинкина подружка сообщила, что Кряквин находится здесь, в общежитии, Ксению Павловну затомило и обеспокоило изнутри какое-то непонятное ей еще, тревожное предчувствие. Она по инерции, почти машинально, продолжала поддерживать теперь уж и ненужный для нее совсем разговор с Зинкой; машинально прихлебывала очень крепко заваренный чай; кивала, с трудом понимая, о чем идет речь, — Зинка, осмелев с коньяка, наставляла ее, кажется, как бы надо вести себя им, женщинам, с мужиками, — а сама все прислушивалась и прислушивалась к тому, что сильней и сильней будоражило ее изнутри… Ощущение было такое, будто не хватало немножечко воздуха… Будто Ксения Павловна затаила дыхание, увела его в самую глубь, отчего напряглись до приятной, мельчайше дрожащей истомы мышцы бедер и живота, а вводить в себя очередной освежающий вдох не хотелось… Кровь тепло и упруго подступала к груди.

— Да, да… — сказала она Зинке, не зная, угадала или нет с ответом, вытянула из пачки сигарету, раскурила ее, встала, одернув платье, и подошла к открытой форточке. — Давай помолчим немного… — не оборачиваясь, предложила Зинке и, зажмуриваясь, затянулась…

И снова пришло ощущение томительно-сладостного безвоздушья… Ксения Павловна медленно, струйкой, выдула из себя дым, вдохнула носом, — отметив, как вздрогнули при этом ноздри, — пахнущий талостью и чем-то еще, не зимним, воздух скорой полуночи и открыла глаза… Белая точка звезды замахрилась, поеживаясь, где-то там, далеко-далеко от форточки, в которую смотрела Ксения Павловна, а она вдруг до жути почувствовала — вот сейчас… вот сейчас… вот сейчас! — в дверь постучат…

И в дверь постучали. Зинка вопросительно глянула на Ксению Павловну: мол, открывать или нет? Ксения Павловна кивнула: открой…

Вошел Кряквин.

— Здравствуйте, Зина, — сказал он, приветливо улыбаясь, — с праздником вас! — и только после этого увидел Ксению Павловну.

Кашлянул, подставляя кулак к губам, нахмурился, но тут же, высвобождаясь от неожиданности, с усмешкой в голосе заговорил:

— Вот уж кого не ждал, того не ждал… Аж растерялся. Ей-богу!.. Да-а… Даже не знаю, чего говорить дальше. Мы ж вроде виделись нынче… Вот ведь как бывает… Извините, если помешал… Я ведь на секундочку, ладно?

— Да вы проходите, товарищ Кряквин… — засуетилась Зинка. — Что же вы стоите? Раздевайтесь, садитесь… Я-то ведь тоже чуть в обморок не упала, как вы вошли… — Она потянула с Алексея Егоровича куртку.

— Нет, Зина, нет… Спасибо, посижу я у тебя как-нибудь в другой раз, ладно? Ты уж не обижайся… — Он потрогал пальцами пластыревый крест возле глаза. — Сегодня я вот так вот нагулялся!.. Честное слово. По полной программе выступил!

— Ну… как же так? — обиженно оттопырила губы Зинка. — Так я вас все равно не выпущу. Ни за что на свете! Хоть глоточек, да выпьете со мной! — Она подскочила к столу и наполнила рюмку. — Садитесь, я вам говорю!

— О-хо-хо… — вздохнул Кряквин и нехотя подошел к столу.

— И мы с Ксенией Павловной с вами! — обрадовалась Зинка. — Ксения Павловна, хватайте вон тот стул! Ага…

Сели. Подняли рюмки. Посмотрели друг на друга… Ксения Павловна ощутила, как горячо-горячо зажглись сейчас ее уши.

Кряквин подумал о чем-то и сказал: