Избранное

Вопрос о бессмертии души затронут в метафизике. Но здесь следует рассмотреть его в моральном аспекте, и, прежде всего, сказать о воскресении тела, о котором метафизик не может представить ни универсального, ни частного суждения. И не только Аристотель и Авиценна представили [весьма] полезные способы [доказательства] бессмертия души, о которых сказано выше, но и философы говорили об этом в сочинениях, посвященных моральной философии. Ибо в книге Тускуланских бесед Цицерон утверждает бессмертие души, и исследует это на протяжении всей книги, и приводит различные убеждающие аргументы в пользу этого, которые становятся очевидными из его книги, но не могут быть приведены здесь по причине того, что они весьма пространны. И, равным образом, в книге О старости Марк Туллий также говорит о бессмертии души. А в книге О природе Божества Гермес Трисмегист прекрасно говорит: «Бог и отец, и господин всего, и Он один есть все во всем, охотно себя являет, но Он не есть «где-то» в смысле «места», и не есть «какой-то» в смысле качества, и не есть «какой-то» в смысле количества; но Он просвещает человека исключительно мыслью [Своего] разума, и тот, когда вокруг его души рассеивается тьма заблуждения, и когда ею обретается ясность истины, присоединяется к мысли Божественного разума, благодаря любви к которому он становится свободным от природного естества, из-за которого он смертен, и обретает надежду на будущее бессмертие». И Авиценна в моральной философии говорит, что Магомет только говорил о прославлении тела; «но мы знаем, — говорит он, — что большая слава — слава духа, поскольку мы не ослы, помышляющие только о телесных удовольствиях». Поэтому Авиценна порицает своего законодателя и желает найти иного, который сулит славу не только телам, но и — прежде всего — душам. И с этим во всех своих сочинениях соглашается Сенека, а также Сократ и Платон, как ясно из Федона. И Авиценна в моральной философии говорит, что следует допускать воскресение тел, так что прославлен будет весь человек — и душа и тело, если только он исполняет заповеди Божьи. И такого мнения придерживается не только Авиценна и другие последователи Аристотеля, но древний философ Демокрит и пользующийся большим авторитетом Плиний ([это ясно из его слов] в седьмой книге Естественной истории). И то же говорит сам Платон (по словам Августина из XXII книги О Граде Божием): души не могут быть без тел, но возвращаются в них. И Варрон в книге О римском народе указывает, что многие философы говорили о том же, а именно, что душа некогда возвратится в то же тело. Если, следовательно, Платон считал, что души возвращаются в тела, и Варрон [полагал, что душа возвращается] в то же тело, и Порфирий, который, с точки зрения Августина, был величайшим из философов, придерживался мнения о том, что очищенная душа движется не ко злу и не к этому миру, но к Богу Отцу. И тогда надлежит [признать], что из высказываний философов следует учение о воскресении.

И это необходимо, поскольку из источников философии они вывели, что [та или иная] способность есть [способность] всего [творения], состоящего из души и тела, т. е. человека, а не только души или души в человеке, но человека [действующего] с помощью души, например [способность] мыслить и строить, как говорит Аристотель в I книге О душе. И поэтому философы считали, что [грядущее] счастье ожидает все соединение [тела и души], а потому не думали, что человек есть душа в теле и что его сущностью является только душа пребывающая в теле, но [они полагали], что человек есть составленное из души и тела. Ибо они считали, что то, что является более благородным a parte человека, есть определенный субъект способности и счастья[257], но это есть соединение [души и тела] как таковое, поскольку то, что составлено из души и тела, есть более благородная субстанция. И хотя духовное счастье и способность присущи человеку благодаря душе, они [существуют] не для души, так, чтобы пребывать в ней, но для всего человека, который есть соединение [души и тела]. И потому философы считали, что счастье, которое есть цель человека, исполняет всего человека, как a parte тела, насколько это ему полагается, так и a parte души. И поэтому они придерживались мнения, что тело некогда соединится с душой таким образом, что и то и другое достигнет совершенства в соответствии со своими особенностями. Ибо они знали, — на основании доказательств, — что форма приобретает свою материю и наоборот. И поэтому нетленная форма приобретает нетленную материю и наоборот. И они знали, что устремление формы находит завершение только в своей материи. И они считали, что устремление души находит свое полное завершение благодаря счастью. А потому они полагали, что душа пребудет в теле.