Избранное

И философы говорили не только о счастье, но и о несчастии иной жизни, которое уготовано для злых людей. Поэтому они считали, что Бог дал тем, кто послушен Ему, обетование счастья, которое не видел глаз и которое не приходило на сердце человеку, а тем, кто не подчиняется [Его воле], обетование ужасное, как говорит Авиценна. И Туллий, и Трисмегист, и Сократ, и многие другие ясно говорили об этих обещаниях. Поэтому Туллий в I книге Тускуланских бесед говорит, что у человека есть два пути и два направления. Тот, кто сохранил себя безупречным и непорочным, и был наименее подвержен влиянию телесного, и, пребывая в человеческом теле, подражал Божественной жизни, без труда вернется к своему источнику, а именно — к Богу. А тем, кто запятнал себя человеческими пороками, путь к Богу закрыт. И Гермес Трисмегист в книге О Божественной природе говорит так: «Когда происходит отделение души от тела, тогда суд и рассмотрение ее заслуг переходит к Высшему Могуществу, Которое, если находит ее благочестивой и праведной, допускает, чтобы она осталась в соответствующих ей местах. А если видит душу, покрытую позором преступлений и запятнанную пороками, то, низвергая ее с вершин в бездну, предает вечным мукам»… И Этик Философ, и Алхимус[259] в своих книгах учат, что злые понесут наказание в аду вместе с дьяволом, так что нечестивые увидят самого злобного и неистового родителя смерти, которому они следовали во многих бесполезных и вредоносных желаниях. А праведники будут награждены лицезрением Господа Бога своего, как было разъяснено ранее.

Итак, когда представлены начала последующего (хотя они и суть заключения по отношению к тому, что было разъяснено ранее и прочему таковому), теперь, прежде [чем мы перейдем] к общественному или частному человеческому праву, следует обратиться к законам Божественного культа. И ясно, что по причине благоговения перед Богом, и по причине Его благости по отношению к творению, которое является следствием Его бесконечного могущества, и ради будущего счастья, надлежит выказывать Богу бесконечное почтение. О первом Авиценна говорит в Основах моральной философии, что Бог вправе требовать подчинения своим заповедям, о втором он говорит, что Его творение должно подчиняться этим заповедям, о третьем он говорит, что подчиняющимся обетовано счастье, а не подчиняющимся — ужасная мука [Кроме того], почитать Бога должно за очищение рода человеческого от грехов через Сына Божия, о котором говорит Порфирий, ибо это больше, чем сотворение. И мы должны бесконечно чтить Бога из-за принятия нашей человечности в единстве Божественного Лица, о чем говорили Абу Машар, Платон и Этик, ибо это должно быть [для нас источником] бесконечной радости; и из-за распятия, страстей и искупления, о которых говорят Платон и Этик. И не только это, но и все вышесказанное побуждает человека к служению Богу; и Авиценна заключает, что оно должно иметь место.

И потому Марк Туллий говорит в I книге Тускуланских бесед. «Чем является философия, мать всех искусств, иначе как даром Божьим, как говорит Платон, или Его изобретением, как говорю я? И это сперва научает нас служению Богу, а затем — людскому закону, который имеет место в человеческом сообществе». И во II книге О природе богов он говорит: «А самая лучшая, самая святая, самая светлая и полная благочестия форма почитания Бога[260] состоит в том, чтобы всегда в мыслях и на словах искренне чтить Его чисто, свято и непорочно. Не только философы, но и предки наши делали различие между религией и суеверием. Ибо те, которые целыми днями молились и приносили жертвы, чтобы они и их дети остались в живых (superstates essent), те были названы суеверными (superstitiosi), позже это название приобрело более широкий смысл. А те, которые над всем, что относится к почитанию богов, усердно размышляли и как бы перечитывали, были названы религиозными (religiosi) от relegendo…. Первое стало обозначать порицание, а второе — похвалу»[261]. И Августин в IV книге О Граде Божием принимает[262] и разъясняет это изречение Туллия о суеверии и истинной религии, а в VIII книге — о религии и религиозных людях, утверждая, что они называются религиозными потому, что избирают Бога и, перечитывая, перечитывают и избирают Его снова и снова, воздавая Ему истинное и непрерывное почитание.