Избранное

Но поскольку ранее было сказано, что мы видим с большого расстояния воздух или небо, и, определенно, на поверхности реки или другого водоема, обладающего значительными размерами, мы видим небо посредством отражения, как вещь в зеркале, да и вещь в зеркале видима благодаря тому, что ее species отражается от зеркала к [органу] зрения, то некто может сказать, что небесная прозрачность или отдаленный воздух производят species, посредством которого они видны в воде. Но следует ответить, что там нет никакого species видимой вещи, но только species зрения, который в воздухе без воды распространяется по прямым линиям вплоть до удаленной небесной прозрачности и постигает эту прозрачность с помощью species света, освещающего эту прозрачность; когда же [небесная прозрачность] видится отраженной в воде, от воды вплоть до видимого на расстоянии воздуха отражается species зрения, а не вещи. Следовательно, не все, что видимо благодаря отражению, видимо благодаря своему species. И так обстоит дело при наблюдении большинства обычных видимых [объектов], но, тем не менее, не во всех случаях. И потому я [могу с помощью зеркала видеть воду, однако там присутствует species не воды, но зрения; и в [указанной выше ситуации] имеет место то же самое[246]…

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ ДАННОГО УВЕЩЕВАНИЯ ОБ ОПЫТНОЙ НАУКЕ

Глава I

Установив основания мудрости латинян в обладании [знанием] языков, математики и оптики, теперь я намереваюсь обратиться к основаниям опытной науки, поскольку без опыта ничто не может быть познано достаточным образом. В самом деле, имеются два вида познания: с помощью аргументации и с помощью опыта. Аргумент дает заключение и вынуждает нас соглашаться с заключением, но он не дает твердой уверенности и не устранит сомнения так, чтобы разум успокоился в созерцании истины, если он не обнаружит ее опытным путем, ибо многие обладают аргументами в отношении познаваемого, но поскольку не имеют о нем опыта, его отвергают, а потому не следуют благу и не избегают вреда. В самом деле, если некий человек, который никогда не видел огня, докажет посредством достаточных аргументов, что огонь воспламеняет, повреждает и уничтожает вещи, благодаря этому разум слушателя никогда не удовлетворится, и он не будет избегать огня до того, как поднесет к огню руку или воспламеняющуюся вещь, чтобы через опыт проверить то, чему научил аргумент. И обретя опыт воспламенения, разум обретет твердую уверенность и успокоится в сиянии истины. Следовательно, аргумент не достаточен, но [необходим] опыт.

И это очевидно из математики, где имеется demonstratio potissima, ибо разум того, кто обладает таким доказательством о равностороннем треугольнике, никогда бы не принял заключение [этого доказательства] без опыта и не соглашался бы с ним, но отвергал бы его до тех пор, пока ему не будет дан опыт через пересечение двух кругов, от одного из мест пересечения коих проводятся две линии к концам данной линии, [соединяющей центры этих кругов и являющейся основанием получившегося треугольника]. Но после этого человек принимает заключение с полным удовлетворением. Что же до того, что Аристотель говорит, что «доказательство есть силлогизм, дающий знание», то это надо понимать в том смысле, что ему доложен сопутствовать опыт, и [высказывание] не относится к чистому доказательству. А что касается его слов в I книге Метафизики, что обладающие [знанием] основания и причины мудрее людей опыта, то он говорит о тех людях опыта, которые знают только чистую истину, но не знают причины. А я говорю здесь о приобретшем опыт, знающем из опыта и основание, и причину. И такие совершенны в мудрости, как говорит Аристотель в VI книге Этики, и их простым словам надлежит при этом доверять так же, как, если бы они приводили доказательства, как он говорит там же.