Избранное

В леса приходит осень поздняя
И дымом стелется в траве,
И ягоды рябины гроздьями
Краснеют в вянущей листве;

На черешках дрожа ослабленных,
Опасть готовятся листы, —
Тогда на грушах и на яблонях
Большие гнезда видишь ты.

Загадка глазу постороннему,
Они, огромны и черны,
Гнезду подобные вороньему,
Из крепких веток сплетены.

Но говорит кора в царапинах,
Когтей любая борозда,
Как ствол обхватывая лапами,
Медведь взбирается сюда.

И на суку в ночном тумане он
Сидит, качаясь на весу,
И стада дикого кабаньего
Он слышит шорохи внизу.

Враги, подкрались темной чащею,
Ему отсюда не видны,
И жадно яблоки хрустящие
Уничтожают кабаны.

Из лап плоды роняя круглые,
Ревет обиженно медведь,
И ветви под собой упругие
Оплетает он в густую сеть.

Над ней медведь, пыхтя, старается,
Своей догадливости рад:
Теперь на землю не срывается
И груш и яблок звонкий град.

Такими гнездами огромными
Черны деревьев кроны тут.
Они «медвежьими заломами»
Среди охотников слывут.

Ночь в заповеднике

Ночная свежесть входит в дом.
Распахнуто окно,
А на дворе темным-темно.
Склонясь над картой, человек
Работает давно.

Кружатся бабочки в окне,
Жуки летят на свет,
И насекомым дела нет,
Что здесь — ученый человек
И, может быть, поэт.

Неясыть крикнула в лесу,
Заухал филин вдруг…
Далеко слышен каждый звук.
Встает над пихтами луна,
Дымится в росах луг.

На спящих буках высоко
Листвой шуршат полчки,
Трещат бессонные сверчки,
И горный паводок гремит
В крутой струе реки.

Дикий кабан

Светит в небе месяц голубой,
И кабан идет на водопой.
Шумно дышат черные бока,
Но походка быстрая лепка.
И жестка щетина и длинна
На крутом загривке кабана.
Из-за губ торчат его клыки,
Как ножи, кривы и широки.
Он кору срезает на ходу.
Встал в воде он, всколыхнув звезду.
И, напившись, двинулся вперед
Через речку бешеную вброд.
Ночью нет в лесу с ружьем людей.
В дубняке поест он желудей
И заглянет в дикие сады,
Подберет опавшие плоды.
Но лишь дунет холодом восход,
Снова в заповедник он уйдет.

Полчки