Избранное

«Ха-хай! Мой милый сын,
Мой сокол молодой!
Не хочешь слушать ты
И матери седой.

Отец твой был тфокотль,
Он был могуч и прост.
В родную землю он,
Как дуб, корнями врос.

Пахал и сеял он,
И пахарю почет —
Мозоли крепких рук,
Лица соленый пот.

Отец на рукоять
Высокий клен срубил,
Оправил в светлый рог
Зубцы любимых вил.

Лопата у него,
Как горный снег, бела:
Из ясеня она
Оттесана была.

В запряжке у отца —
Два парные быка:
Круты рога быков
И пеги их бока.

Проходят по росе
Быки, не торопясь,
И под дождем идут,
Не оступаясь в грязь.

И стоил цю-быка[20]
Для молока бурдюк.
С решетками арба —
Что княжеский сундук.

Когда отец твой гнул
Колеса для арбы —
Зови колесников
И мастеров любых!

Был обод колеса
И ровен, и упруг.
Не верили глазам
Мужи, столпившись вкруг:

Сомкнулись два конца,
И обод впрямь готов —
Ни стыка не видать,
Ни долота следов!

Острей, чем у отца,
Не сыщешь топора,
И долбня у него —
Сраженный бурей граб.

Свалив столетний дуб,
Он сделал острый клин,
А свить веревку так
Не мог бы даже джин[21]

Была, как птичий пух,
Веревка та легка,
Задорины на ней
Не чувствует рука.

Бывало, твой отец
Впряжет в арбу быков
И едет в дальний лес,
Чтоб нарубить нам дров.

Вершина чинаря[22]
Суха, обнажена,
Высоко в облаках
Над зеленью видна.

И с клекотом глухим
Орлы слетают к ней,
Кружит там над гнездом
Семейство журавлей.

К орлам и журавлям
Поднявшись в высоту,
Отец твой топором
Снимал вершину ту.

Ее на черенки
Он мелко разрубал —
И вот уже полна
Широкая арба.

Работу кончил он,
Но вспомнил вдруг меня
„Хорошая нужна
Растопка для огня.

Чтоб ей не привелось
С трудом очаг раздуть,
Чтоб ей не надорвать
В сырую осень грудь!“

Так говоря себе,
Охапками берет,
Сухой орешник он
И поверху кладет.

Веревкою затем
Увязывал он воз
И с песней на губах
Дрова домой он вез.

Он едет впереди
На вороном коне,
И радостно встречать
Такого мужа мне.

В наряде лучшем я
Жду мужа у ворот
И слышу, как в пути
Он весело поет.

Но вот его коня
Держу я в поводу
И пегих двух, быков
К соломе я веду.

И в золото рога
Окрашены зарей,
И в золоте — стога
Соломы просяной.

И муж проходит в дом,
Обняв меня рукой,
В кафтане золотом,
В папахе золотой.

Когда идет легко
Он в комнату мою,
Я золотой ковер
Бросаю на скамью.

И режет твой отец —
Ведь стол готов уже! —
И пасту[23], и шашлык
Своим ножом — франдже[24].

Он ел и пил, смеясь,
Смотрел он мне в лицо
И черные усы
Закручивал в кольцо.

Огонь любимых глаз
Мой поднимает дух,
И бились, как одно,
Сердца супругов двух!

Мой сын! Ты позабыл
Обычаи отца,
Забыл, что у князей
Змеиные сердца.

Опомнись, милый сын!
Смотри, не пожалей,
Когда они придут
За головой твоей!

Подобен будь отцу
И в час тот роковой
Их встреть лицом к лицу,
Не повернись спиной!»