Избранное

Однокашник

Мы вместе поступали в академию:

Я и Валерка – однокашник мой.
Я поступил – по жуткому везению,
Он возвращаться должен был домой.
Обидно! Зарубила медкомиссия.
Хронический бронхит нашли врачи.
Валерка спорил:
– Это же немыслимо!
Что за болезнь? Не знаю. Не лечил…
Вот если б оторвало руку, ногу —
Тогда согласен, я не строевой! —
Не убедил…
– Присядем на дорогу, —
Сказал мне друг, поникнув головой.
Я утешал, хотел помочь словами:
– Приедешь через годик – повезет…
Когда он год назад служил в Баграме,
Бронхит его никто не брал в расчет.

1987

«Мы сидели в тумане…»

Мы сидели в тумане

Сигаретных дымков.
Песни пел об Афгане
Нам майор Верстаков.

То, что славный он парень, —

Это ясно без слов.
Да к тому ж под гитару
Петь всю ночь он готов.

…И дымились дувалы,

И сияла звезда.
И чернели завалы
На пути в никуда…

В нашей комнатке тесной,

Задыхаясь в чаду,
Мы не слушали песню —
Постигали беду.

Что в горах Гиндукуша

И на родине, здесь…
И слова – прямо в душу —
Про отвагу и честь.

И поет о высоком,

Не желая наград,
Может, новый Высоцкий,
Может, новый Булат…

1985

«Я болел афганскою желтухой…»

Я болел афганскою желтухой,

Хоть в Афгане и не воевал.
Летчик наш оттуда эту штуку
К нам привез – и сам о том не знал.
И пошла она гулять, зараза,
От рукопожатья – по рукам,
Двадцать офицеров выбив сразу
Из рядов гвардейского полка!
Двадцать койко-мест в стационаре.
Одного, беднягу, не спасли…
Да еще двоих комиссовали —
ВЛК[1]ребята не прошли.А итог: носите, хлопцы, кепки!
А какие были летуны…
Вот тогда и понял я,
как цепки
Руки у болезней и войны.

1988

Взгляд из Союза

Дорогою не гладкой,

Не прямой —
И все при них:
И шрамы, и медали, —
Солдаты возвращаются домой.
А лучше б вообще
Не уезжали…

Смотрю на них

И чувствую вину,
Как будто я
Придумал ту войну.

1989

«Недобрая ратная слава…»

Недобрая ратная слава,

Неясная сердцу тоска…
Насытилась кровью держава —
С Кавказа уходят войска.

Без почестей, проводов, песен.

И – каски пониже на лоб…
Их путь между скалами тесен
И страшен, и тяжек, как гроб.

Ждут дома и жены, и мамы.

Истории ждет приговор.
Колышется знамя ислама
На фоне разгневанных гор…

Накажут, конечно же, правых.

Неправых – награды найдут.
И станет циничней держава
На тех, что до дома дойдут.

1996