Избранное

шагнул в угол направо, к этажерке. Тут громоздились в изобилии

какие-то гроссбухи, клочьями висели на них обветшалые кожаные корешки.

Это были отслужившие свое и выбракованные партитуры опер.

- Из Мариинского театра, - проворчал скульптор. - Валят мне

всякий хлам...

Он расшевелил бумажные залежи, и с этажерки начали соскальзывать

на пол легкие рулончики. Каждый из них мог быть чертежом.

Нет, не то, все не то!

А в дверь стучались. Все настойчивее. Евсеева требовали в

декорационный зал.

Пришлось прервать поиски.

Сергей Александрович извинился, сложив крестом руки на груди:

мол, я не властен над собой - и резво поспешил к двери.

- Я только на минуту. В чем-то запутались живописцы...

x x x

Домокуров прождал полчаса. Попробовал дверь - заперта.

- Нет, не пущу... Нет, нет! - запротестовал скульптор, удерживая

Домокурова. - Куда вы? Чертеж отыщется обязательно!

Но у Домокурова уже отпал интерес к чертежу: что в нем, в листе

бумаги? Факт установлен, исторический броневик был с пулеметными

щитками, и эту примету можно со слов скульптора записать в паспорт.

Первая примета!

- Спасибо вам, Сергей Александрович!

- Вы о чертеже? - не понял тот и добавил рассеянно: - Отыщется,

отыщется, некуда ему деться... Чертеж - это мелочь. Я вам покажу

кое-что позначительнее...

И он бережно выставил на стол скульптуру под чехлом - маленькую,

размером она не превышала настольную лампу. Снял чехольчик и отступил

на шаг: глядите, мол.

Домокуров всмотрелся:

- Ленин!

Глиняная, серо-зеленого цвета статуэтка, необожженная и кое-где

уже скрошившаяся. Но как выразителен образ Владимира Ильича!

Оба теперь сидели на одном стуле, плечом к плечу. Скульптор

задумчиво поворачивал статуэтку то одной стороной, то другой.

И скупо, как бы через силу, время от времени произносил два-три

слова.

Он, Евсеев, ночью потянулся к глине... Это была самая глухая,

траурная ночь над Советской страной. Люди плакали. Сил не было

заснуть.

"Как же мы проснемся наутро без Ленина?" Эта мысль не умещалась

ни у кого в голове...

- А я лепил... - прошептал Евсеев. - Это было мое надгробное

слово Ильичу.

Скульптор поднялся.

- А теперь взгляните на этюд отсюда. Вот в этом ракурсе.

Домокуров, встав со стула, посмотрел из-под руки скульптора, и в

статуэтке внезапно открылись ему новые черты.

- Сергей Александрович, а ведь статуэтка мне знакома. Где я мог

ее видеть?

Евсеев улыбнулся:

- Не скажу. Догадайтесь!

И Домокуров догадался.

Маленькая вещица имела хотя и неполное, но несомненное сходство с

монументальной фигурой на площади у Финляндского вокзала.

- А вот здесь... - и Евсеев широким жестом пригласил Домокурова

осмотреться, - я лепил фигуру для памятника в полном масштабе - двух

сажен высотой.

Домокуров был озадачен. Помещение просторное, но даже до потолка

не будет двух саженей.

- Как же вы, Сергей Александрович, здесь поместились с работой?

Евсеев браво вскинул голову. Потом опустил руки в обширные

карманы блузы и показал головой вниз:

- Очень просто, через проруб! Два этажа соединили в один.

Домокуров с интересом выслушал подробности.

На полу нижнего этажа была установлена массивная металлическая

площадка. На роликах. Скульптор мог поворачивать ее как ему удобно для

работы. А чтобы многопудовая масса глины, нарастая, не обвалилась,

лепка происходила на кованом каркасе. И по мере того как дело

двигалось, скульптуру обносили со всех сторон деревянными лесами,

точно такими как при постройке зданий.

Внизу рабочие разминали сухую глину, замачивали ее в бадье, при

помощи лебедки подавали на леса.

Это специальная глина. Добывается у Пулковских высот близ

Ленинграда. Свободная от примесей, очень пластична, то есть вязка,

послушна в руках, а при высыхании не растрескивается. Пулковская глина

известна каждому скульптору.

А вот и другие принадлежности работы...

- Окоренок, - сказал Евсеев.

Сергей Иванович увидел половину распиленного поперек бочонка. Это

как бы чаша с водой. Во время работы скульптор окунает в чашу руки.

Есть и молоток, деревянный, с широким торцом, для утрамбовки

накладываемой на каркас глины.

Наконец, стеки. Это легкие звонкие палочки. Скульптору они нужны

для выработки деталей лица, рук, костюма.

x x x

Однако самое интересное в рассказе Евсеева было впереди.

Образ Ленина... Гений пролетарской революции... Как же воплотить

его? Никаких образцов. Во всем мире нет монументального памятника,

воздвигнутого революционеру. Значит, изобретай, надейся только на

удачу.

Щуко и Гельфрейх разрабатывали архитектурную часть памятника. Но

даже эти видные зодчие не отважились спроектировать фигуру Ленина по

своему усмотрению. Они настежь распахнули двери мастерской, призвали

на помощь людей, знавших Ильича лично, - его соратников по

революционной борьбе, учеников.

Побывал в мастерской Михаил Иванович Калинин, приезжала Надежда

Константиновна Крупская. Оба рассказывали о Ленине.

А старые питерцы по вечерам набивались к порогу скульптора

толпами.