Избранное

— Нет, хорошее. Это Ставеман задурил мне голову. Знаете, Варенька, мы с ним когда-то в одном классе учились, в гимназии Лентовской. Он и тогда болтал, болтал…

Но Ставеман был ни при чем.

Свет погас, и в полутьме она посмотрела на Митю сбоку и тихонечко, чтобы он не заметил. Все-таки милый. И умный. И любит — это важно, это очень важно. И понимает, что она — «ни-че-го», вот почему весь вечер молчит и глаза такие грустные и собачьи. Она дотронулась до него, он поцеловал руку. Она отняла и стала смотреть на сцену.

Вечеринка. Разодетые девицы бегали, хлопотали и все просили петь кургузого урода. Другой урод сказал, что из «Травиаты» нельзя — «с марксической точки зрения». Один актер был похож на Трубачевского. Бедный мальчик! Потом пришел толстый дядя с выгнутой грудью, которого все звали майором, и все стали вспоминать прошлое, как было хорошо, Кронштадт, морское собрание.

Она вдруг забыла, как называется пьеса.

— Митя, как называется? Ах, да… «Проходная комната». Нэпманы. Надоело. И не похоже.

На сцене давешний певец сказал, что у него после рыбы сел голос, все засмеялись. Она прослушала и машинально чуть не переспросила актера. Это было так неожиданно, что она тихонько засмеялась, в то время как все уже давно замолчали, и Дмитрий сделал большие глаза и в темноте удивленно поднял брови. Нет, все будет хорошо. В марте Сергей Иваныч умрет, и они возьмут три смежные комнаты, а Машенька переедет в архив. Квартира хорошая. Вещи тоже хорошие, но запущены, и все нужно ремонтировать, красить, полировать. В столовой — два буфета: один превосходный, павловский, а второй нужно продать. Хлопот, забот!

Но было еще что-то очень важное, важнее этих забот. Она повела плечами. Еще кому-то нужна эта неловкость, принужденность, эти слабые собачьи глаза, это чувство нечистоты, которым она мучится с тех пор, как Неворожин уговорил ее и она решилась. Вдруг она вообразила, что он в театре. Она вздохнула и выпрямилась.

— Митя, я еду домой.

Она встала сразу, чтобы Митя не стал уговаривать, и пошла к выходу вдоль первого ряда. Где-то зашикали, зашипели. Дмитрий догнал ее и молча взял под руку.

— Митя, вы не сердитесь? Вам не очень хотелось досмотреть?

— Не очень.

— Ну и хорошо. И не нужно спрашивать. Я сама ничего не понимаю.

На площади между театром и сквером было тихо и пусто, дождь недавно прошел, асфальт потемнел, мокрая решетка блестела.

— Митя, как это у Маяковского: «Вот и жизнь пройдет…»?

— «Как прошли Азорские острова» — докончил Дмитрий.

— Какие стихи!

— Хорошие… Извозчик!

Глава четвертая

1

Жил однажды богач, у которого было так много денег, что он не знал, куда их девать, а это, как известно, случается сравнительно редко. Наконец он решил построить дворец. Знаменитые ученые взялись за это дело, и вскоре было воздвигнуто великолепное здание, в сравнении с которым дворец китайского императора выглядел жалкой лачугой. Но вот беда: на целое лье вокруг не было воды! Это был тот самый недостаток, который Людовик XIV обнаружил и Версале. Правда, недавно прошел дождь, и и саду была найдена небольшая лужа. Но лужа это только лужа, и ученые, разумеется, не обратили на нее никакого внимания.

Каково же было их удивление, когда богач чуть не запрыгал от радости, узнав, что в саду найдена лужа. Он взял перо и написал приказ: немедленно провести воду из дождевой лужи во все залы, кабинеты и спальни дворца, не считая кухни, уборной и ванной.

Вот так задача! Ученые с недоумением уставились друг на друга.

— Это невозможно, — сказал самый знаменитый, самый старый и уже успевший составить себе состояние.

— Нет, возможно, — возразил другой, молодой и еще сравнительно бедный.

И он предложил великолепный план, от которого пришли в восторг его друзья, знакомые и сослуживцы.

Воду из лужи должны были согласно этому плану с помощью насоса перекачать в мраморный, устроенный на чистом воздухе, водоем, где ей полагалось, прежде всего, отстояться. Из водоема с помощью второго насоса она должна была поступать в трубы, которые вели во дворец. А из дворца через множество других труб и кранов она возвращалась обратно в мраморный водоем с помощью первого насоса, который не прекращал своей работы ни ночью, ни днем.

— Вам случалось видеть, как в театре изображается армия? — спросил этот остроумный ученый. — Несколько десятков актеров проходят через сцену и возвращаются с другой стороны. А зрители думают, что перед ними прошло несметное войско.

Словом, это была превосходная водопроводно-насосно-круговая машина, и богач согласился, что ничего лучшего придумать решительно невозможно.

— Да, но, к сожалению, я могу предоставить для нее только маленький темный чулан под лестницей, — сказал он. — И потом, будьте добры, устройте, пожалуйста, чтобы ваша машина работала без малейшего шума. Чулан находится рядом со спальней, и я не смогу спать, если за стеной будут шуметь все эти ваши трубы, насосы и краны.