Избранное

Приняли резолюцию на двух страницах. В ней подчеркнуто было удовлетворительное политическое и экономическое состояние района, активное участие трудящихся в мероприятиях партии и советской власти, — за вычетом частичного выступления кулацко-зажиточной части деревни, направленного к срыву этих мероприятий Советской власти. Что касается работы самого исполкома, то и тут был отмечен «ряд достижений в работе комфракции» и выражено три пожелания для дальнейшей ее деятельности. Во-первых, пересмотреть состав медработников и упорядочить выписку медикаментов. Во-вторых, улучшить снабжение школ учебниками. И, в-третьих, больше обратить внимания на инструктаж в области секционной работы.

— Будут ли какие замечания по резолюции? Нет. Кто за, против, воздержался? Нет. Принято единогласно. Заседание считаю закрытым, предлагаю спеть «Интернационал».

Делегаты встали и, осторожно разминая затекшие ноги, сначала тихонько, но затем все громче, — стройным хором запели.

1929

Демократия по почте

Избирали президиум, избирали почетный президиум.

Избирали мандатную комиссию, избирали редакционную комиссию. Просили избранных товарищей занять места. Занимали места. Оглашали приветствия. Пели «Интернационал». Просили в зале не курить. Делали обеденный перерыв. Обедали. Опять заседали. Слушали приветствия. Принимали подарки. Ораторы, разгоряченные, в мыле, опустошали графины. В президиум стрелой летели озабоченные записки: «будет ли кино»; «отчего у оратора зуб со свистом»; «объявите перерыв, — оратор очень скучно говорит»; «я третий раз прошу слова, а вы меня затираете»; «почему не избран в почетный президиум Анри Барбус?»… Словом, сыр-дарьинская окружная партийная конференция заседала.

Тов. Ушаков, ответственный секретарь и руководитель организации, зорким оком опытного лекаря наблюдал за пульсом, температурой и общим состоянием своей паствы.

Несколько раз закоченевшие от сидения и речей делегаты взывали о закрытии прений. Сыр-дарьинский вождь делал из этих записок кораблики и окунал их в чернильницу.

— Еще пусть потреплются. Не взопрели еще. Сок из них не вышел.

— Устали все очень. Смотри, многие уже второй день на конференцию не приходят. Надо бы кончать.

— Никак нельзя. Худо-бедно, а еще день-полтора пусть помусолят.

— Так ведь потом еще с резолюциями возня!

— Ерунда, дело знакомое. Резолюцию тогда надо вынимать, когда народ в последнем издыхании. Тут еще человек двадцать совсем свежих, вот один, стерва, даже смеется. А этот яблоко грызет как ни в чем не бывало! Пусть их укачает дотошна, тогда можно и с резолюциями.

На седьмой день конференция была совсем готова. Половина делегатов позеленела от слушания речей, как от морской болезни. Другая половина нейтрально дремала или делала покупки по чимкентским магазинам.

И тогда мудрый товарищ Ушаков встал, небрежно держа на ладони толстую пачку листов.

— Товарищи! Тут вот у меня резолюции… О задачах парторганизации, о конфискации имущества у баев-полуфеодалов, ну, там и о работе окружкома… Я думаю, народ устал, вопрос ясный, так что разрешите не оглашать? А?

Конференция встрепенулась. Измолоченные делегаты хмуро переживали внутреннюю борьбу.

— Надо бы все-таки, того… прочесть. Неудобно как-то — не читая.

Ушаков игриво сощурил глаза.

— Собственно говоря, читать особенно незачем, одна формальность. Все всем известно, притом публика тут вот жалуется — очень устала. Так, может, не читать, а?

— Может, прочтем, товарищ Ушаков? Уж все равно, столько сидели — посидим еще…

— Если хотите, прочту, пожалуйста, мне что… Только уж не пеняйте, они у нас во какие!

Окружной секретарь угрожающе взмахнул стопой густо замаранной бумаги. По рядам прошла опасливая дрожь.

— Ладно, чего там; пожалуй, не стоит, Ушаков, читать.

Руководитель торопливо спрятал бумаги в портфель.

— Дело ваше, уговаривать больше не буду, не хотите читать, и не надо. Считаем резолюции в основе принятыми.

— А как же с поправками быть? С дополнениями?!

— Это, пожалуйста, вносите.

— Как же вносить, если мы резолюций не слышали? Товарищ Ушаков!

На это председатель окружной конференции, уже сходя с трибуны, иронически улыбнулся.

— В газете резолюции прочтете, тогда и присылайте поправки — по почте. У нас ведь демократия!

В зале испуганно захихикали.

По справедливости вовсе не следует обращать все громы и молнии и скорпионы на голову одного сыр-дарьинского окружного секретаря.

По Сеньке и шапка, по Сенькиной матери и кафтан. Попробовал бы Ушаков устраивать свои фокусы в другой организации. Наломали бы бока.

А в сыр-дарьинской — прошло.

Почему?

Казахский краевой комитет, прослышав о том, что у нас показано выше, созвал новую, чрезвычайную партийную конференцию, заставив тех же делегатов, в том же составе, но по-настоящему, без халтуры, обсудить свои дела.

И тогда выяснились веселые дела.

Тогда рассказано было, что в некоторых районах введены любопытные дополнения к нашему партийному уставу. В партию принимаются только сыновья баев, торговцев, да и то не моложе тридцати лет.