Избранное

Кулдига

Дом над Румбой

Венте

Дорогая Вента!

Завтра мы увидимся, и это письмо Вы получите уже после нашей встречи. Я весь горю. Во мне все дрожит. Я все время думаю. И думаю о Вас. И это невыносимо. Каждая минута похожа на тысячелетие. Автобус тащится, как ленивый жук.

Простите неразборчивость, очень трясет, и писать трудно.

Я смотрю за окно и ничего там не вижу. Хотя чувствую, что здесь все прекрасно. И ветер, и хутора, и Ваши чистенькие городки, и луга. А ветер за окном автобуса, я уверен, пахнет сиренью. В автобусе едет какая-то пожилая торговка с огромными узлами, шея у нее замотана платком. Она говорит, что умирает от ангины, и зверски ругается, если кто-то просит открыть окно.

Но я уверен, что ветер за окном пахнет сиренью.

Теперь уже все равно, мы завтра свидимся, и Вы убедитесь, что я совсем не тот, что можно было подумать из моих писем. И я не хотел бы Вас обманывать. Мне просто нравилось писать Вам красивые письма и самому верить в то, что я пишу. Будто я живу на Мельнице. Я бы действительно хотел в ней жить, но Мельница эта декоративная. Мне приятно было самому думать и верить, будто я выращиваю цветы, которые зимой цветут на лесных полянах, и что я видел, как Вы летели по небу на закате. Я все это выдумывал, точно так же, как Вы, будто из моих конвертов вываливаются удивительные цветы, когда Вы мои письма раскрываете. Но Вам все это можно придумывать, Вы удивительная. А я что? Я просто работаю столяром в заповеднике. Иногда чиню старинную мебель. Недавно починил механическую канарейку из дома в Тригорском. Там некогда жили друзья Пушкина, которые скрашивали его ссыльные годы, их дом он вывел позднее в «Евгении Онегине». У них он встречался с Анной Керн и там передал ей те удивительные стихи… «Я помню чудное мгновенье…»

Я Вам, вполне возможно, не приглянусь. Только Вы скажите мне об этом прямо. Вы увидите, какой я низенький ростом, коротконогий, неказистый. Если бы я не носил усов, меня можно было бы совсем не приметить.

А живу я за Савкиной горкой в деревушке. У меня есть комната, есть кухня. И есть веранда. Сад. Когда дует сильный ветер, яблоки стучат в стекла моей веранды, и ночью становится тревожно. А поздним летом, если приходит гроза или ураган, яблоки грохают в землю, — тогда похоже, что где-то далеко скачет конница. Весной у нас бывают большие разливы, и звезды горят по воде до самого Михайловского, а Мельница действительно стоит на островке, а вокруг ледоход. Что же касается того цветка, который будто бы горел на озере и опускался под воду, то я однажды шел домой, и мне пригрезилось, словно какой-то цветок горит на воде и плавает.

Наш автобус въезжает в какой-то городок с короткими каменными домами под острыми крышами. Прямо какая-то Испания. Шофер назвал его — Кандава.

Пойду я и в этой Кандаве брошу письмо.

У меня так бьется сердце.

Я уже боюсь Вас. До скорой встречи.

Ваш  А н д р е й.